О чем думают русские в Латвии, и, почему не хотят говорить про войну 4 2161

Осуществляемый с 2024 по 2026 год проект Латвийского университета и Рижского университета Страдиня профинансировал Латвийский научный совет.

Символическое насилие против русскоязычного сообщества

Реализовать данный вызов взялись руководитель проекта Мартиньш Капранс совместно с Янисом Юзефовичсом и Интой Миериней.

Вот как ими описывается цель работы: "Латвия и Эстония являются странами с самой большой долей русскоязычных меньшинств в Европейском союзе.

Полномасштабное вторжение России в Украину 24 февраля 2022 года создало беспрецедентные экзистенциальные проблемы для этих языковых сообществ. Для ученых это пролило свет на многие неизвестные аспекты идентичности русскоязычных. Культурная идентификация с Россией никогда не была однозначным выбором для балтийских русскоязычных, но теперь она также становится морально ограниченным выбором.

Более того, потрясения, вызванные войной, сделали возможным символическое насилие против русскоязычного сообщества. Целью исследовательского проекта является изучение динамики идентичности латвийских и эстонских русскоязычных в свете вторжения России.

"Динамика идентичности" понимается как процесс, в котором конструируются и располагаются постоянные социальные позиции и коллективный образ себя. В частности, проект фокусируется на установлении границ, политическом поведении и медиапрактиках. Исследовательская стратегия проекта построена на сложном наборе методов, которые включают фокус–группы, опросы, медиадневники и онлайн–этнографию. Динамичный дизайн исследования направлен на изучение трансформации идентичности русскоязычного населения с течением времени, проливая свет на социально–политические события внутри и за пределами Латвии и Эстонии".

Неопределившиеся

Проект все еще находится в развитии, но некоторое время назад был проведен опрос социологического центра Nordstat, по коему выяснилось — определяющей характеристикой геополитического настроения русофонов в ЛР и ЭР является… неопределенность.

В беседах с социологами люди не позиционируются относительно "специальной военной операции", или войны, России в Украине. Количество тех, кто решительно поддерживает ту или иную сторону, составляет менее четверти от общего количества занимающих нейтральную позицию (или делающих вид).

Доктор наук, руководитель Центра исследований диаспоры и миграции Инта Миериня, представляя промежуточные материалы исследования, указала, что лояльность русскоязычного сообщества постоянно подвергается сомнению. Называемые "пятой колонной Путина", люди констатируют серьезное ухудшение своего положения — такой ответ дали 57% респондентов. "Есть также социальное давление, как латышские друзья и коллеги смотрят на тебя", — отметила И. Миериня.

Кроме того, существует своеобразная самоцензура — 80% опрошенных считают, что лучше держать свои мысли при себе. При этом около двух третей высказывают недоверие к СМИ — весьма распространенной является точка зрения, что те транслируют только мнение заказчика.

Доктор социологии Оксана Жабко, интерпретировавшая точки зрения разных этнических групп Латвии, подчеркнула, что у нас сложился конфликт дискурсов — латышская и русская общины придерживаются разных точек зрения на прошлое страны, соответственно и на сегодняшние события. Тем не менее она считает: "Мы живем в маленькой стране, не хотим конфликтов друг с другом и стараемся не касаться проблемных точек".

Аналогично смешанный характер русскоязычных общин Латвии и Эстонии, где представлены как выходцы из России, так и Украины, способствует размытому контуру картины…

Побеждает цинизм

Доктор философии, ведущий исследователь Университета Страдиня Янис Юзефовичс считает, что российские СМИ не занимают ведущего положения в картине русскоязычного сообщества Балтии — но это не значит, что они охотней воспринимают официальную медийную картинку своих стран.

По мнению господина Юзефовичса, верх одерживают цинизм и скептицизм. Запрет вещания "конвенциональных" СМИ из России привел к росту популярности таких платформ, как YouTube, TikTok, Telegram. Они, отмечает Я. Юзефовичс, служат воплощением свободы слова — по сравнению с мейнстримными массмедиа, которые воспринимаются политическим инструментом. В то же время значительная часть общества вообще избегает "плохих новостей".

Руководитель Латвийской ассоциации журналистов Анастасия Тетаренко–Супе отметила, что в 2022 году политики предполагали, что принятый запрет российских СМИ "откроет глаза" для русскоязычного сообщества. Однако спустя три года это выглядит "очень, очень наивным". Аудитория "мигрировала в социальные платформы, которые оказались не только вне контроля, но и несовместимыми".

И то сказать: то, что порой услышишь в соцсетях, столь радикально, что нервно курят в сторонке все профессиональные пропагандисты. Причем это касается обеих заинтересованных сторон конфликта. Хотя и те, кто старается оставаться, так сказать, над схваткой — в соцсетях высказываются крайне откровенно, особенно по части лексики. Видимо, такая отвязность этих ресурсов и вызывает отток к ним зрителей.

Альтернативные новости

К тому же есть чисто технический момент, который отчего–то не попал на радары исследований: тотальное распространение смартфонов. Вашему автору недавно с умилением довелось увидеть на табуреточке у собственного подъезда соседку в возрасте 80+, внимавшую по сделанной в Китае коробочке какому–то бурному стриму. На содержание внимания не обратил — но это явно был не произведенный в нашей республике ЕС и НАТО контент…

Собственно, и мне недавно довелось принять стратегическое решение, которое я откладывал уже несколько лет. Видимо, последней каплей стало очередное незначительное повышение тарифа коммуникационным оператором — мелкая наглость порой выбешивает сильней. В общем, от "линейного" кабельного телевидения я теперь отказался напрочь — хотя и прежде дома смотрел в нем довольно ограниченное число новостных передач, урывками.

Вот здесь–то самая матерая собака и зарыта: если подавляющее большинство зрителей выходит из классических электронных СМИ, предпочитая смотреть те же сериалы в скачанном в интернете скопом и без рекламы — то как же заворачивать в эту программную сетку политическое вещание? Тем более что эта тенденция касается отнюдь не только лингвистических меньшинств, но и титульных наций государств Балтии.

Точка зрения большинства также делается деструктурированной, раздробленной, что затрудняет управление обществом в кризисной ситуации. Хотя вспомним, какая впечатляющая медийная монополия была в наших трех странах в 1940 году — а совсем даже не помогло.