Латгальский пчеловод: жить в гармонии с окружающим миром — как это получается?

В один из погожих дней, когда он проводил каждодневную ревизию своего хозяйства, мы встретились с ним на пасеке.

В поселке Шенгейда прошло его детство. Учился он, когда подрос, а родители переехали в город, в даугавпилсской школе. Когда ему исполнилось 15 лет, уехал в Полоцк, успешно сдал вступительные экзамены в лесной техникум — его, романтичного и мечтательного сельского паренька, всегда влекла природа, но более всего — должность лесника.

Однако после окончания техникума долго работать в лесничестве не получилось — призвали на службу в армию. Попал в конвойные войска, где пришлось сопровождать различные группы военнослужащих. И именно там понял, что ему очень нравится эта четкая система, где все определено статьями кодексов. Потому после службы решил, что нужно учиться дальше, правда, не по лесной специальности, тем более что к тому времени уже работал в тюрьме. И поступил в университет на юридический факультет. Потом несколько лет служил в Даугавгривской тюрьме, а теперь он пенсионер.

Брат против брата

Живет Федор с семьей в доме, который построил еще его дед после возвращения из сибирской ссылки.

— Хотя в то время вернувшимся из ссылки репрессированным выделяли жилье, дед хотел сам построить свой дом — такие у него были жизненные принципы: если строить дом, то деревянный, а не из кирпича; если растить детей — то "правильных"; а жить — по правде и честности. Тогда было непросто оформить домовладение, но он добился своего: получил участок в поселке Шенгейда, сам выбрал в лесу делянку, сам заготовил бревна, сам поставил сруб, который верой и правдой служит до сих пор. Он был очень грамотным механиком, изобрел много всяких приспособлений, облегчающих сельский труд. Мне рассказывала мама, что у деда были свидетельства об этом, но они пропали во время войны.

Он и пчелами занимался, причем серьезно — было около ста ульев. Привил и мне эту страсть. И сейчас во время осмотра ульев часто задумываюсь над превратностями человеческих судеб на примере семьи моего деда. В то время не приходилось самому выбирать свой путь – судьбы людей определяла воля политиков. Вот и в семье деда случилось так, что он, когда грянула война, служил в красной армии, а его брат был призван в армию вермахта. Их мать, моя прабабушка, каждый день рыдала: братья, ее сыновья, стреляют друг в друга! Слава богу, оба вернулись с войны живыми.

Точно такая же ситуация была и в семье бабушки Федора: ее младший брат попал служить в немецкую армию, а старшего призвали в красную. Оба тоже вернулись с войны, правда, младший отсидел 10 лет в советских лагерях. А начальник лагеря, где отбывал последний срок после пересылки, потом приезжал в гости — он прекрасно понимал, что его бывший подчиненный, в лагере отличавшийся трудолюбием и умением выполнять любую работу, и на гражданке остается хорошим человеком.

Новые технологии

По глубокому убеждению Федора, к пчеловодству нельзя относиться слишком прагматично, как к банальной возможности получить пару килограммов меда:

— Нет, это не способ подсластить свою жизнь медком, это целая наука, в которой можно чего–то добиться, лишь изучив жизнь пчел до самых мелочей. У них очень гармоничная социальная система — каждая особь занимается своими обязанностями: охраняет улей, собирает нектар, кормит матку, перерабатывает взяток в мед. И на каждом этапе пчеловоду необходимо знать множество тонкостей, каждая из которых играет важную роль не только для благополучия пчелиной семьи, но и в конечном итоге для получения товарного меда.

Много лет Федор занимается пчеловодством на профессиональном уровне, хотя диплома по специальности пчеловода у него нет. До всего он дошел сам, используя навыки обращения с пчелами, перенятые от деда. Сейчас у него более 50 ульев, расположенных вокруг поселка. Правда, если когда–то дед водил пчел в колодах, чему научился в староверской деревне под Красноярском, где отбывал срок вынужденного поселения, то теперь у Федора современные рамочные ульи с магазинами — это дает возможность оперативно реагировать на формирование пчелиной семьи и сбор меда:

— Как увижу, что все соты магазина заполнены и запечатаны восковой пленкой, ставлю сверху еще один магазин с вощиной, на которой одни пчелы отстроят соты и начинают их заполнять нектаром, а другие будут перерабатывать его в мед.

Справиться с клещами и телефонами

В прежние годы многие знакомые пасечники опустили руки — одолел пчелиный клещ. Мол, нет от него спасения. А у Федора есть свой метод борьбы с этим паразитом — просто надо изучить природу клеща, чтобы бороться с ним.

Точно так же он относится и к распространенной не слишком знающими пчеловодами теории о влиянии электромагнитного излучения от станций мобильной сети — возле поселка их установлено несколько от различных операторов. Якобы из–за этого излучения пчелы, вылетая из улья, теряют ориентацию в пространстве и не могут вернуться в свой домик.

— Ерунда это! Вот у меня вышка телефонной сети находится в зоне прямой видимости, до нее всего триста метров, но пчелам, уверен, она не вредит. Я наблюдал: пчелы по–прежнему вылетают из улья, находят взяток, собирают нектар и возвращаются в свою семью. Я даже подсчитывал количество вылетевших из улья утром и количество вернувшихся вечером пчел — цифры одни и те же. Пчеловодам не надо списывать свою некомпетентность на вред от технического прогресса. Уверен, что каждому, кто считает себя пасечником, надо читать серьезную литературу, а не брошюрки из популярной серии.

Доставка на работу

В ту зиму, когда дед решил отдать пасеку Федору, погибло десять пчелиных семей. Но спросить причину внук не успел — дед умер. Пришлось до всего доходить самому, хотя раньше пчелами не занимался вплотную, а только был подсобником у деда на пасеке. И понял, что гибель пчелиных семей в год смерти деда — не причина каких–то недоработок, а результат сильных морозов. Со временем память стала подсказывать — что и как делал дед, когда открывал каждый улей. К этому добавились знания, почерпнутые из книг — их Федор перечитал уйму. С одними авторами он соглашается, а вот с другими готов поспорить — позволяет собственный опыт.

Одно время он сеял медоносные растения недалеко от пасеки. Потом понял, что лучше всего подвозить ульи к зарослям этих медоносов. Но нужно иметь специально оборудованный прицеп к машине, нужно охранять ульи во время таких кочевок. Нередко случается заночевать возле отвезенных на дальние луга ульев. Изучив возможности кормовой базы вокруг своей пасеки, пришел к выводу, что пчелам вполне достаточно естественных угодий — за околицей очень сильное разнотравье на лугах, сенокосе, в лесу, цветущие сады, заросли липы, палисадники сельчан. Наверное, именно благодаря этому окружению, а еще потому, что пасека находится вдали от дорог, от каких–то промышленных предприятий, мед здесь самый что ни есть натуральный.

"Простите, "девочки", за беспокойство!"

У него разные по характеру пчелиные семьи, разные породы пчел: одни более злобливые, другие относятся к человеку миролюбиво. Только возле некоторых ульев он надевает защитную сетку — здесь "девочки" сердитые. Но в основном он передвигается по пасеке без сетки и без дымаря.

— Когда я осматриваю рамки в ульях, то вполголоса беседую с пчелами: "Простите, девочки, за беспокойство! Все ли у вас в порядке? Чем могу помочь? Ага, вам нужно подставить еще один магазин — пожалуйста! А вас надо подкормить — нет проблем!" И хотите верьте — хотите нет, но, похоже, они узнают меня по голосу и уже не так яростно реагируют на вторжение в улей.

Говорят, что у каждого пчеловода свои методы. С этим Федор полностью согласен. Но при этом уверяет, что приемы некоторых хозяев пасеки явно неоправданны — приводят либо к недобору продукции, либо к гибели пчел.

— Чтобы такого не происходило, надо пчеловодам чаще общаться, не замыкаться в своей скорлупе, а свой опыт передавать коллегам, а самому учиться у них. Ведь меня не убудет, если я кому–то подскажу, как однажды за сезон мне удалось получить рекордные 70 килограммов меда с одного улья. Пусть попытаются повторить мой рекорд. Но если бы у меня такой сбор был с каждого улья и каждый год! Однако этого не происходит. Изучаю все детали, анализирую каждую мелочь. И средний взяток превышает 30 килограммов.

Каждый ли пчеловод может похвастаться такими же результатами? Вряд ли. Вот и придумывают оправдание: то клещ напал, то засуха, то дожди, то зима суровая. А я уверен: пчеловод должен как можно реже открывать улей и заглядывать внутрь. Ему достаточно присесть возле летка и наблюдать за пчелами — на прилетной доске видно, и с каким взятком они возвращаются, и достаточно ли пыльцы в их обножках. Зато, по моей теории, подтвержденной многолетней практикой, маток надо менять каждый год, чтобы они могли давать как можно больше сильного прироста численности пчел.

Чтобы пчелы, рабочая сила ульев, не разлетались во время роения, Федор повесил на деревьях своего сада специальные ловушки. И не прогадал — за сезон ловит до 30 роев, которые подсаживает в слабые семьи для их укрепления. Без сомнения, этот прием помогает добиваться повышения силы каждой пчелиной семьи и увеличения сбора меда. Однажды ему позвонили по телефону: "Видели, как рой сел в центре Даугавпилса. Будешь забирать?" И Федор, зная, какую ценность представляет рой, поехал за ним, хотя дорога предстояла неблизкая — более 20 километров.

Четыре года до конца света?

— Пчеловодство располагает к философским размышлениям, — улыбаясь, говорит пасечник. — Бывает, о таких проблемах рассуждаешь сам с собой под звон пчелиного крыла, что диву даешься: в другое время ни за что не дошел бы до таких выводов, а тут — на тебе, додумался! И каждый раз, возвращаясь с пасеки, чувствую себя не простым пчеловодом, а человеком, впитавшим мудрость от таких маленьких, но таких умных созданий, как пчелы.

Вот как думаете, долго ли сможет выжить человечество, если вдруг пропадут все сразу пчелы на Земле? Не угадаете — всего четыре года! По крайней мере, так считал Эйнштейн. Почему? Да потому, что гибель пчел может обернуться катастрофой: перестанут родить плодовые деревья, все другие растения, опыляемые пчелами. Наступит массовый голод, бедствия от которого будут сравнимы с мировыми природными катаклизмами. И уже предпосылки к этому наблюдаются: специалисты говорят, что нынешнего количества пчел уже не хватает для опыления всех растений.

Сельское хозяйство почти повсеместно перешло на химические вещества: азотные, калийные, фосфорные удобрения, пестициды, инсектициды и фунгициды — вещества для борьбы с болезнями растений и вредителями. Распространились очень заразные болезни, в том числе варроатоз — настоящая чума пчел, возбудителя который переносит микроскопический клещ: он опасен тем, что высасывает из пчелы все жизненные соки. Это самая распространенная пчелиная болезнь, избавиться от этих клещей трудно, а лечение и выхаживание ослабленных насекомых занимает массу времени и редко приводит к желаемым результатам.

Философия пчеловода

— Ну и как вы думаете — выживем ли мы, если исчезнут пчелы? Верите ли, что предсказание Эйнштейна — "нет пчел — нет опыления — нет еды — нет человека" — исполнится?

— Мне кажется, что великий ученый ошибался. Нет, не в том, что человечество когда–то вымрет, а в том, что мы настолько зависимы от пчел, что погибнем от того, если пчелы исчезнут. Без насекомых–опылителей под угрозой исчезновения окажутся орехи, ягоды и дыни, цитрусовые, яблони, лук, брокколи, кабачки, фасоль, перец, огурцы, некоторые злаки и даже кокосы. Правда, есть и другие естественные опылители — мухи, бабочки, птицы, ветер. Но на долю пчел приходится более 80 процентов всех растений, которым без опыления не выжить.

Проблема в другом: с момента великих географических открытий в мире произошли немалые изменения. Выросло население, выросла и потребность в продуктах. Сегодня потеря пчел, которым мы обязаны третьей частью всего урожая, не может пройти без последствий. Человечество лишится не только меда. Человечеству придется "затянуть пояса" — прилавки с едой опустеют, цены на оставшиеся продукты подскочат до небес. Начнется голод. И не стоит уповать на другие составляющие нашей пищи. Ведь исчезнет часть растений, скот тоже лишится еды, а значит, будет дефицит молока, сыров, йогуртов — и в конечном итоге мяса. В общем, как ни крути, мир без пчел не сможет позволить себе нынешнюю популяцию людей.

— А нет ли какой–то панацеи от пчелиного апокалипсиса?

— Пока человечество не придумало ничего, чтобы быть уверенным в сохранении пчел. Самым логичным решением мне кажется отказ от излишнего и необдуманного применения химических средств обработки урожая. Однако на это согласятся в лучшем случае частные фермеры и владельцы приусадебных хозяйств, где объемы получаемой продукции небольшие.

У человека появятся проблемы даже с одеждой. Среди прочих растений пчелы опыляют хлопок, так что придется переходить на синтетические, не совсем экологические ткани.

— Так что же — мы можем остаться и без меда, и без всего, к чему причастны пчелы?

— Увы, такой исход возможен. Однако не хотелось бы об этом думать. Во всяком случае, есть убедительные доказательства того, что мы доживем до конца света вместе с пчелами: цитаты из Библии и Корана, мифология греков с "божественным нектаром" и египтян с тем, что душа человека после смерти покидает тело именно в виде пчелы.

Значит, нам еще жить вместе с ними и пользоваться всеми продуктами пчеловодства.