Незадолго до расшивки проблемы с российскими пенсиями, мой старый приятель, гражданин РФ, постоянно проживающий в ЛР, не вытерпел – все-таки молодой пенсионер! – и отправился за честно заработанными деньгами в Санкт-Петербург.
Благо в далекие 70-е годы он с блеском закончил гуманитарный факультет ЛГУ имени Жданова, и, кроме родственников, в городе на Неве, оставались друзья. О своих впечатлениях он рассказал порталу bb.lv.
Проверка на дорогах
– Поездка в Россию сейчас довольно сложная логистическая процедура. Каким испытаниям подвергается путешественник?
– На самом деле, до Петербурга ходят два автобуса, большой и маленький. Я ездил на втором, одноэтажном. Прохождение эстонско-российской границы обычно занимает 4-5 часов. Большой может задержаться на 7-8 часов – его почему-то «не любят», да и народу там больше. Причем по непонятным причинам автобус подъезжает к эстонской границе и стоит там – час, два…
Российские любой повод ищут. Вот у женщины с латвийским паспортом пограничник спросил: «А почему у вас нет отчества?» Она сказала – в нашем паспорте не бывает. «Хорошо, пройдите». И ее там – час допрашивали. Ввозить в Россию ничего нельзя, кроме рыбных продуктов и кондитерских изделий. В автобусе обязательно предупреждают: если у вас есть бутерброды, съедайте их! Смешно наблюдать, как люди давятся. Спиртное, наоборот, нельзя в Эстонию ввозить.
– Что касается аудиовизуального контента на устройствах, литературы?
– Россияне проверяют очень активно! У меня, например, тщательно проверяли толстенный том маркиза де Сада, тысяча страниц, выпущен российским издательством несколько лет назад. Сейчас он запрещен в России к продаже даже на «Авито» (это российская доска объявлений как латвийская reklama.lv). Спрашивали – о чем это? «Роман, — говорю, — французский». Потом увидели ценник в рублях, отдали.
Содержимое телефонов у тех, кто с российским паспортом, не смотрят. Вообще, «собеседуют» по странному принципу. Раньше проверяли всех украинцев, и, если была хотя бы парочка, то можно было стоять в автобусе… однажды был рекорд – 12 часов! Но сейчас они едут через латвийско-российскую границу.
– Если о впечатлениях по дороге до Питера?
– Самая большая реалия, которая меня дико впечатлила, и вызывает некие подозрения – это строительство трассы Санкт-Петербург-Псков. Там была обычная дорога, двухполосная, средней паршивости, сейчас там две полосы в каждую сторону, разбитые посредине таким цивилизованным овражком. Трасса – фантастическая просто. И – непонятна ее экономическая составляющая, ибо Псков не большой промышленный центр. Зато войска через нее перебрасывать будет очень легко! Где были перекрестки – построены мосты, развязки, все очень качественно. Миллиарды евро стоит такая дорога - поражает, конечно.
Впечатляет, конечно, строительство домов при подъезде к Петербургу. Движемся со стороны Пулково, и там, справа-слева - от разных коттеджных поселков, до многоэтажек. На Васильевском острове, где живут мои родственники, застраивают последние кусочки, даже делают такой намыв в Финском заливе.
Санкции на импорт отменили, появились чайна-тауны
– Вместе с тем, сообщается, что и цены на недвижимость выросли, и условия кредитования стали жестче.
– Это правда: цены выросли, но и зарплаты тоже, очень сильно. Недвижимость продается, и строится, просто – любая. От суперэлитной до недорогого жилья. Где-нибудь на Крестовском острове есть квартиры, стоящие 5-6 миллионов евро. И в то же время строится много маленьких, на 15-20 метров площади, очень популярно. Люди покупают!
Внешне Санкт-Петербург почти не изменился. А внутренне?
Народ не испытывает дискомфорта. В магазинах есть все, в том числе и из Европы – французские сыры, испанские колбасы. Раньше это была «санкционка», бульдозером давили, а сейчас нет. Попадают они, скорее всего, морским транспортом, потому что на том же переходе Лухамаа-Шумилкино раньше стояли огромные очереди этих трейлеров, разных стран и народов, километров на десять, а сейчас разве какой десяток фур.
– В Петербурге я был 4 раза за один 2017 год, и меня все время поражало обилие китайских туристов. Как с этим сейчас?
– Рядом с тем районом, где была гостиница «Прибалтийская», у Горного университета, проживает очень много состоятельных китайцев. Это уже не туристы, а люди, которые там работают и хорошо себя чувствуют. Вот дом, на первом этаже английский детский садик, и треть детей – китайцы.
– Все-таки, если садик – английский, то, значит, оставляется лазейка для общения с Западом? Если язык востребован?
– Конечно, английский язык для Европы престижен. Что еще бросается в глаза, так это юноши и девушки из Горного университета, которые все время ходят только в форме. Ректор этого вуза – близкий друг Путина, он писал там диссертацию.
– А как в последнее время поменялись отношения власти и бизнеса?
– Мне кажется, как бизнес был в Петербурге коррупционным, так и остался. Когда я там был, на Смоленском кладбище хоронили Старовойта – бывшего министра транспорта. Сходил, посмотрел – было все начальство, его хоронили с почетным караулом военизированной охраны Министерства транспорта.
Похороны экс-министра транспорта РФ.
Меня поразило, что похоронили его в двух шагах от церкви, где мощи Святой Ксении Петербуржской. Я извиняюсь, он же самоубийца, во-первых. Но там же вокруг – все захоронения старые, 20-30-х годов прошлого века. А ему выдали огромный участок у аллеи, не меньше двух соток. И теперь тех захоронений – нет. Такое можно сделать только за очень большие взятки.
Еще одно замечание – очереди людей, к мощам Святой Ксении, по сравнению с тем, что я видел лет пять назад, удлинились, наверное, десятикратно.
– Потянулся народ в годину испытаний.
– Наверное. Моя близкая знакомая была под Петербургом в санатории, познакомилась с женщиной своего возраста, около пятидесяти, у которой погиб сын-срочник.
Писатель Владимир Коваленко тонко чувствуют конъюнктуру книжного рынка.
Об этом не говорят
– В общественном сознании война дает рефлексию, обсуждается?
– Нет, это фигура умолчания. Никто это не обсуждает. Но я довольно случайно в центре Петербурга гулял и увидел магазин интеллектуальной книги «Даль». Зашел, и попал на презентацию писателя Владимира Коваленко. Никогда не знал о нем, а он, оказывается, в Петербурге – модный.
И вот Владимир Коваленко написал книгу «Вторгается ночь», как он рассказал, сюжет такой: просыпается в день начала войны (СВО, как он сказал, естественно), и обнаруживает, что жена его сбежала в Тбилиси со всеми деньгами. Он направляется туда, это изменяет его жизнь, и вот в результате этого путешествия он приходит к пониманию патриотизма, и что война – священная. Такой вот модный человек, красавец, написал этот роман. Зал был переполнен, у него стали брать автографы. И задавали вопросы, странные: «Владимир, мы теперь осознали, что наше прошлое – едино? А в центре Петербурга почти все улицы переименовали, хотя советские названия тоже значимые». Он говорит: «Да, конечно. Возвращать старые названия, конечно, надо – но и советские названия переносить в новые районы».
А что будет лет через пять?
– В моем понимании Питер более такой город имперско-белогвардейский.
– Он в своем романе и пишет, что советская история тоже была имперская. И что так же дорога! Вот такая конструкция. То есть, люди делают карьеру. А может, он и верит.
Что касается интеллигенции: даже лево-ориентированные люди затаились, на самом деле. Некоторым приходится какой-то компромисс искать. Совершенно неожиданно один мой старинный приятель, очень либеральный журналист и историк, преподаватель Санкт-Петербургского университета, выпустил книгу, что европейский либерализм - это видимость. На самом деле, там тайно существует манипуляционное общество. Не прямо, как в России, но массовая культура так построена. Был такой философ Ги Дебор, он написал книгу «Общество спектакля», и вот теперь этот бывший телеведущий утверждает, что оно сейчас в Европе возобладало.
На самом деле, это радикально левая идея. Ги Дебор – это философ, ситуационист, человек-идеолог студенческой революции 1960-х годов. Другое дело, что меня поразило – зачем это, в душе понимая, что происходит? Видимо, чтобы остаться в университете.
Моя дочь, она тоже учится в санкт-петербургском вузе, рассказывала: одна преподавательница с начала войны высказывалась критически. Ну а коллеги – на нее написали. И ее заставили уйти. Другая преподавательница, истории искусств, просто уехала из города. Моя дочь продолжает с ней переписываться. Они сейчас живут в области, в деревне, и занимаются натуральным хозяйством.
– Мы затронули левую идею. На мой взгляд, в России традиционные левые выступали все же прежде всего за то, чтобы «заводы - рабочим»… Где-то их идеи возобладали – вот, выгнали либералов. Но ведь трудовому народу ничего не отдали?
– Не то, чтобы не отдали – последнее отняли. В Петербурге особенно жалуются на захваты участков с выходом на озера, хотя по закону это невозможно. В Москве, Московской области такого нет. А там, на Карельском перешейке, где огромное количество озер, сплошь и рядом строят частные пляжи. Как с кооперативом вокруг Пионерского озера…
Контроль с дырами
– Если мы посмотрим на работу СМИ в Петербурге – то там уже полный контроль, или есть какая-то степень свободы?
– Телевидение в Петербурге не смотрел ни я, ни мои родственники и знакомые. Что касается интернета, то у некоторых провайдеров не такой сильный контроль, видимо – и потому у них работает VPN. Я, бывает, пользуюсь BeeLine, у них все заблокировано. А моя родственница на Tele2 – там более либерально, можно заходить в Facebook. Но в большинстве их хватает на неделю-две, и потом их вырубают. VPN приходится часто менять, людям это надоедает. Как раз, когда я был, также наглухо вырубили Telegram и WhatsUpp.
– На твой взгляд, в России сейчас уже установился тоталитаризм – или она еще в стадии авторитаризма?
– Сложный вопрос. С одной стороны, сейчас уже сажают за какие-то лайки, люди боятся писать в социальные сети, которые к тому же почти недоступны. Это сильно действует! Пока, конечно, диктатура с разными изъянами, но все в эту сторону движется. С 1 сентября введены новые штрафы, сроки. То есть, если совершена карманная кража – а в телефоне найден VPN, то это уже отягчающее обстоятельство!
– Население в целом думает, что будет одержан какой-то военный, дипломатический успех, и все завершится инкорпорацией территорий Украины?
– Об этом не рассуждают. О войне со всех сторон напоминают только плакаты, в основном в метро, вроде «Присоединяйся к СВОим», «У Петербурга СВОи герои». По нескольку на станцию. В остальном же петербуржцы по-прежнему расслаблены, на улице Рубинштейна такой Бродвей, там полно открытых ресторанов. Центр отреставрирован, старые фабричные пространства превращаются в лофты. Значит, люди – покупают.
– Ну и в истории Европы были диктатуры, которые на определенных этапах экономически процветали, например, Испания при Франко и Югославия при Тито. Но они не вели вооруженных конфликтов.
– Да, так оно и есть… Но что бросается в глаза: все магазины красивых товаров, бьюти-салоны, называются там английскими именами. И есть еще некоторые удивительные моменты. Вот, например, популярный магазин, и там реклама: «Бренды, свободные от цен». Я спросил продавца – что это значит? «Что хотите, то и думайте. Что надо, то и значит».
– Умом Россию не понять!
