Автор знаменитых мелодий скрывал репрессированного отца.
Мало какой человек с постсоветской территории не слышал музыки Тихона Хренникова. Его шлягеры, такие как «Давным-давно», «Что так сердце растревожено», «Московские окна» и «Лодочка», помнят и любят миллионы. Тихон Николаевич Хренников — один из самых прославленных в Советском Союзе композиторов, который, помимо прочего, был назначен на высший пост главной музыкальной институции страны — возглавил Союз композиторов СССР, хотя сам он совершенно к этому не стремился. Долгие годы он был вынужден совмещать эти две публичные ипостаси — музыканта и функционера, порой идя на на трагические для себя компромиссы.
В два часа ночи в дверь дачи семьи Зубовичей, расположенной где-то под Пушкино, заколотили четыре кулака. Разбуженные домочадцы чуть было коллективно не поседели (кроме, разумеется, уже беловолосой Розалии Васильевны, матери инженера Зубовича). На дворе — 1936-й, время Большого террора, когда соседи просто бесследно исчезали после приезда «черного воронка». Клара Зубович, заведующая пресс-бюро Союза композиторов, в страхе открывает дверь. Но на пороге вовсе не энкавэдэшники, а два ленинградских композитора — Иван Дзержинский и Василий Соловьев-Седой. Вид у них крайне встревоженный.
Новость производит такой переполох, какого, вероятно, не добилась бы и целая бригада НКВД у дверей. Розалия Васильевна хватает простыню и принимается разрывать ее на бинты. Клара в ночной рубашке бежит на улицу к припаркованному у калитки такси, крича: «Тишенька, любимый, что с тобой?» Тихон Хренников — не только подающий огромные надежды молодой композитор, о котором слышали даже на Западе, но и тайный любовник Клары. Впрочем, уже не такой уж и тайный: за Кларой пытается поспеть ее законный муж инженер Зубович: «Кларочка, успокойся, соседи услышат!»
Но первой у такси магическим образом образовалась свекровь Кларочки Розалия Васильевна с бинтами наготове. Она бросилась к заднему сиденью, где лежал Тихон. Ощупав намокшую от пота рубашку, она в ужасе отпрянула: «Кровь!»
Хренников был готов провалиться сквозь землю от стыда. Он вскочил и принялся объяснять всем, что это лишь дурацкая шутка. История, к счастью, закончилась общим ночным застольем на террасе. Но на самом деле это было только начало истории Тихона и Клары.
«Дурацкая шутка» была на самом деле плохо спланированной попыткой Хренникова выкрасть любовницу с дачи ее мужа. Тихон затем предпримет еще одну — менее креативную, но не менее драматичную, но более успешную попытку, а его союз с Кларой продлится всю оставшуюся жизнь.
Клара сыграла в жизни Хренникова роль не менее важную, чем музыка. На самом деле Клара и музыка для Тихона были тесно сплетены. Но чтобы рассказать эту историю, начать придется с самого начала.
Хренников был готов провалиться сквозь землю от стыда. Он вскочил и принялся объяснять всем, что это лишь дурацкая шутка. История, к счастью, закончилась общим ночным застольем на террасе. Но на самом деле это было только начало истории Тихона и Клары.
«Дурацкая шутка» была на самом деле плохо спланированной попыткой Хренникова выкрасть любовницу с дачи ее мужа. Тихон затем предпримет еще одну — менее креативную, но не менее драматичную, но более успешную попытку, а его союз с Кларой продлится всю оставшуюся жизнь.
Клара сыграла в жизни Хренникова роль не менее важную, чем музыка. На самом деле Клара и музыка для Тихона были тесно сплетены. Но чтобы рассказать эту историю, начать придется с самого начала. Место рождения — Елец, небольшой уездный город с полсотней тысяч жителей, ныне в Липецкой области. Это место для него до конца жизни оставалось «самым святым на земле». Близко к дому располагался храм, в который набожные родители отправили шестилетнего Тишу служить костыльником/
Родился Тиша в начале лета 1913 года. Это время несло большие перемены, войны и невзгоды. Но его ближайших родственников злая участь обошла — всех, кроме брата Глеба, певца, окончившего Московскую консерваторию и погибшего на фронтах Первой мировой войны в годы революции. Его Тиша совсем не помнил, но пошел по его стопам, решив стать музыкантом.
Музыку в семье Хренниковых любили все — старшие братья и сестры играли на гитарах и мандолине, пели. Школьником Тихон попал в любительский оркестр, в составе которого однажды удивил всех, исполнив мелодию на стаканах, наполненных разным объемом воды. Когда одна из сестер купила в дом подержанное пианино, засиживался за ним в основном именно младший Хренников. И даже сам начал сочинять музыку.
Родные поддерживали музыкальные искания Тиши, поэтому в 15-летнем возрасте юный Хренников был отправлен в Москву, к одной из сестер, поступать в музыкальный техникум имени Гнесиных. Перед отъездом отец дал Тихону наказ: "Живи сам и давай жить другим". Этот завет Хренников запомнил на всю жизнь.
"Когда я подъезжал к Москве, увидел эти огромные дома — и мне стало страшно. Как можно в таком огромном городе жить и тем более прославиться? Как можно, приобретя специальность музыканта, чтобы тебя в этом городе узнали? Такое количество людей! Это невозможно", - вспоминал Тихон Хренников
Но невозможное возможно. Иначе как Хренников, не имея ни профильного образования — музыкальной школы, ни вообще каких-либо теоретических познаний, сумел поступить в гнесинский техникум? На самом деле тут надо отдать должное самим Гнесиным, которые поддерживали в своем учебном заведении невероятно дружелюбную, семейную атмосферу. Хренников лично убедился, что, к примеру, Елена Фабиановна Гнесина знала в техникуме всех по имени — на тот момент их было не меньше трехсот юношей и девушек!
Жить приходилось впроголодь, заниматься — до исступления. Тихон пользовался временем, когда сестра и ее муж уходили на работу, чтобы музицировать у них дома. В итоге техникум Хренников окончил за три года вместо четырех, а затем еще и поступил сразу на второй курс Московской консерватории. Там юный самородок начал писать свои первые крупные произведения.
Творческую деятельность не остановила (а, возможно, даже подстегнула) кончина отца от рака желудка в 1933 году. Здоровье Николая Ивановича подкосил арест: несколько месяцев старика из-за доноса держали в застенках НКВД, требуя выдать золото, которого у него отродясь не было.
Сначала Хренников написал фортепианный концерт, вызвавший в прессе много восторгов. Затем — первую симфонию, которая была завершена в 1935 году и с огромным успехом исполнена Большим симфоническим оркестром Всесоюзного радио, а затем из США студенту поступил запрос на партитуру от дирижера Леопольда Стоковского. Британец исполнял произведение в Штатах, объявляя слушателям: "Большевики у себя переделали все, но переделать русскую душу не могут — она в этой симфонии".
Это произведение стало дипломной работой Хренникова, с которой он выпускался из консерватории. Председателем комиссии был легендарный композитор Сергей Прокофьев, который поставил ему четверку, апеллируя к устаревшему языку симфонии. Остальные преподаватели, души не чаявшие в юном даровании, перечить именитому пианисту не осмелились. Для Тихона, считавшего Прокофьева лучшим композитором XX века, это, судя по всему, стало большим ударом — по крайней мере «синий» диплом из консерватории он забирать отказался.
Но таить обиду времени не было: дел у прославившегося Хренникова было хоть отбавляй. Театр имени Вахтангова заказал ему музыку к спектаклю «Много шума из ничего» по Шекспиру. Песни из постановки станут настоящими советскими шлягерами. С одной из них, серенадой «Как соловей о розе», связана и важнейшая в жизни Тихона романтическая история: помимо творческой деятельности, Хренников не забывал и о личной жизни, устроить которую решил так твердо, что ему не помешало даже замужество избранницы.
Клара была на четыре года старше. В начале 1936-го она работала в пресс-бюро Союза композиторов и фамилию Хренникова знала очень хорошо. Там они и познакомились, когда Тихон пришел посмотреть критику его произведений — Клара собирала и хранила в архивах вырезки из газет. Молодой композитор запомнился ей тем, что, почитав про себя, вырезки затем вернул обратно. Между ними пробежала искра. Они стали тайком встречаться.
Однажды, прогуливаясь с Кларой, Тихон хвастался работой над «Много шума из ничего» и любовной серенадой, которую готовит для спектакля. Она захотела послушать. Когда Хренников сыграл ей раннюю версию «Как соловей о розе», она была разочарована: «Это любовная серенада? Это так ты меня любишь? Это же просто плохая музыка, она ничего не выражает».
После истории со «страшной аварией» Клара на время перебралась от мужа к матери. Туда Тихон приехал на такси уже в одиночестве и не лежа, а в сидячем положении. Однако в доме у будущей тещи, к своему удивлению, встретил Зубовича. Хренников прямо сказал, что любит Клару и хочет на ней жениться. Собирайся, говорит, едем в Елец, знакомиться с семьей.
Для Хренникова кража Клары оказалась не единственной драмой тех лет. В 1937-м репрессии все-таки коснулись его семьи: в Ельце арестовали двух его братьев, Николая и Бориса. Тихону удалось добиться, чтобы Николая судили в открытом суде, и привезенный из Москвы именитый адвокат вырвал его из лап «машины правосудия». Бориса спасти не удалось: его судила тройка, и он сгинул в ГУЛАГе.
Поразительно, но Хренников, несмотря на все эти невзгоды, не переставал упорно трудиться. Вскоре создатель Московского художественного театра Владимир Немирович-Данченко предложил ему написать оперу. «В бурю» была откровенной политической спекуляцией: либретто было написано по роману, который очень нравился Сталину, музыка — по мотивам оперы, которую вождь публично одобрил. Но Хренников выбрал ту тему, которая искренне его волновала.
В сюжет о противостоянии сельчан-коммунистов антоновщине
даже вписали персонаж Владимира Ильича Ленина, который, к счастью, не пел. В общем, неудивительно, что на премьеру явился Сталин в компании Молотова и Ворошилова, что по тем временам означало высшую степень признания произведения...
<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/qrPYyqZB0Rs?si=cVBZzx4zppFQklf9" title="YouTube video player" frameborder="0" allow="accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture; web-share" referrerpolicy="strict-origin-when-cross-origin" allowfullscreen></iframe>
