В младшем школьном возрасте читал я такую фантазию — "Праздник непослушания" — что было бы при исчезновении родителей. В реальности все невесело, из тех младенцев, детей и подростков, у которых нет семей, можно было бы составить целый небольшой городок по масштабам нашей республики.
Минблаг ведет учет и контроль
На заседании комиссии Сейма по правам человека представительницы ответственного ведомства — директор Департамента политики детей и семьи Илзе Курме и замначальника Центра защиты детей — озвучили численную динамику: в 2017 г. в Латвии насчитывалось 6669 детей на "внесемейном уходе", в 2023 г. — 5286.
При этом максимальное количество несовершеннолетних — 3445, имеет опекунов; еще 1323 растут в приемных семьях; и только 518 находятся в "институтах ухода". Последнее число ровно вдвое меньше, чем в 2017 году.
Зато существенно выросло количество приемных семей — с 575 до 709. Огрубляя получим, что в среднем на одну такую семью приходится два приемных ребенка.
Впрочем, в очереди стоят еще 109 приемных семей, на попечении которых временно детей нет. Еще 79 — кризисные приемные семьи, куда ребенка передают на время. 49 семей воспитывают детей с функциональными нарушениями.
А вот количество адоптации детей резко снизилось. Усыновление или удочерение в 2017 году распространилось на 196 человек (127 в Латвии и 69 за границей), в прошлом же году только 77 детей в нашей стране. И — ноль за рубежом.
Последние отправившиеся к новым родителям–иностранцам детки отмечены в 2022 году, и посчитать их можно ровно на пальцах одной руки…
Автономная функция самоуправлений
Между тем, как отмечено в материале Министерства благосостояния, "работа с семьями и детьми, а также с находящимися на внесемейном уходе детьми есть автономная функция самоуправления". Логично предположить поэтому, что приемные дети, допустим, в Вентспилсе и Краславе получат различный социальный пакет…
Вот какие факторы еще воздействуют на количество приемных детей: смена поколений, отказываются от статусов и прекращают деятельность, незаполненные приемные семьи, все более сложные ситуации, всеобщий рост цен, сложные отношения с образовательными учреждениями, недоступный уход за здоровьем, недостаточность специалистов в регионах, ожидания от приемных семей как от реабилитационных услуг.
"Все сложней, — указали чиновницы Минблага, — привлечь и удержать работников". В учреждениях, которые заняты проблемами детей, масса вакансий, персонал зачастую имеет хронические заболевания и часто пользуется больничными листами. "Недостаточный уровень подготовленности, недостающие дополнительные услуги…"
С другой стороны, и контингент попадается сложный: "Все большее количество детей с серьезными проблемами поведения и зависимостями".
В прошлом году в Латвии как раз закончилось пятилетнее софинансирование со стороны Евросоюза, по которому были подготовлены 97 специалистов с квалификацией семейный ассистент. А уж электронно–удаленный формат, как мы любим, применялся в отношении молодежи, готовящейся заводить детей, целых 851 раз!
Сколько денег нужно на счастливое детство?
Приоритетный запрос Министерства благосостояния на 2025 год довольно скромный — 76,6 млн евро (навскидку это примерно 5% военного бюджета Латвии). В него входят:
-
пособия по уходу за ребенком;
-
вознаграждение за выполнение обязанностей приемной семьи;
-
компенсация опекунам.
Разумеется, ЕС продолжит помощь Латвии по линии детства — но то будут весьма сложные программы типа "разработка стандарта внесемейного ухода". И то в 2026 году. Или вот — "разработка описания услуги ментора и программы совершенствования компетенции".
Минблаг намерен начать информационную кампанию, чтобы семьи брали детей для ухода. Будут даже создаваться "детские СОС–поселки"…
"Начнем лечить семьи?"
Андрис Алпеус, председатель Сиротского суда Валмиерского края, назвал ситуацию с детьми в приемных семьях "крайне сложной".
— Есть масса детей, которые "болтаются в воздухе" — находятся в кризисных центрах, лечебных учреждениях. Очень жаль, что мне приходится говорить об этом…
Сиротские суды Латвии, по словам А. Алпеуса, ныне находятся "в ситуации заложника".
Уна Лапскалне–Алксне, руководитель социальной службы Вентспилса, констатировала: в ЛР есть масса "больных семей".
— Мы боремся с последствиями. Мне нравятся все презентации, но, может быть, коллеги, изменим фокус — и начнем лечить семьи? Сколько доступно наркологов, психиатров, может быть, поможет принудительное лечение?
