8 февраля Ирина Муравьева отметила 75-летие. Но за два дня до юбилея примы в Малом театре еще не знали, как будут праздновать. Не секрет, что Ирина Вадимовна не любит повышенного внимания к себе и ненавидит давать интервью. Но если уж соглашается на беседу, говорит неординарно и по-философски мудро.
Мы собрали любопытные высказывания народной артистки. Некоторые из них можно назвать афоризмами.
О себе:
«В жизни я стеснительная, серьезная, тихая, спокойная, покладистая — просто “мышь под веником”».
О женском счастье:
«Женское счастье — в послушании. Это же такое удовольствие — за кем-то идти, кого-то слушаться. Я не лидер, а ведомая».
Как жить:
«Надо жить по правде. Просто. Не хватать звезд с неба. Жить каждый день и каждую минуту. И на каждой ступенечке. Не надо прыгать через три ступеньки».
Секрет счастливой семьи:
«Нельзя разводиться, нельзя не терпеть, нельзя не жалеть, нельзя не понимать».
О комплексах:
«Комплекс неполноценности очень долго был. Что я очень страшная, замуж точно не выйду. Папа вообще никогда не говорил, хорошо я где-то сыграла или нет. А мама только после “Карнавала” начала мной гордиться».
Про автовождение:
«Страшно до сих пор, и я очень боюсь потерять этот страх. Кажется, если потеряю его, что-нибудь, не дай бог, произойдет. Водить машину мне нравится, но иногда бывает тяжело — смотря какое состояние здоровья… Когда дети были маленькими, муж возил меня, потому что надо было успевать кругом — дом, съемки, театр, — вольной жизни не было. Теперь, когда все выросли, я еду, куда хочу».
О возрасте:
«Я не делала пластическую операцию. Ее же делают, чтобы выглядеть моложе. Вот если б сделала, должна была бы скрывать возраст. А так... Мало ли, подумают, что мне — шестьдесят! Так я лучше скажу, что мне еще пятьдесят».
О старости:
«Очень часто думаю о старости… Смогу ли быть такой, как мне хотелось бы? Я вижу многих стариков, вижу, как им тяжело с самими собой. Как они сами от себя страдают, сами создают себе сложности, проблемы. Вижу их тоску, одиночество... Какой я буду?.. Дети говорят: “Хорошей”. Я отвечаю: “Не знаю. Смотря какая болезнь меня подкосит, вдруг нервная. Я же вас покусаю всех… Только вы меня одну не бросайте. Есть буду мало, буду тихо сидеть в уголке, но чтобы я была в семье...”»
О воспитании:
«Родители были строгие. Я знала, что можно, и особенно, что нельзя. А нельзя было ничего… Очень боялась сказать что-нибудь глупое. Или, наоборот, распушу перья, а это будет так стыдно, родители покраснеют, мама скажет: “В своем ли ты уме, детка?”».
О славе:
«Я никогда не гналась за славой. Известность для меня — это лишь тень, которая следует по пятам».
Про фигуру:
«Некоторые едят и едят — и им ничего. А я только посмотрю на пирожное — и уже распухла!»
Как найти свою половину:
«Во все времена это было трудно… И искать ее на самом деле не нужно. Все придет само. Нужно просто ждать, тогда однажды нужный человек постучится в дверь. Ни в коем случае не смотрите на мужчин оценивающим, ищущим взглядом — это их сразу от вас отвратит. На мужчин надо смотреть легко, с долей кокетства. А еще лучше — кокетничайте не глядя. Пусть сами на вас смотрят, любуются. Им это очень нравится, проверено!»
О замужестве:
«У меня было запоздалое развитие. Я первый раз поцеловалась в двадцать два года. И — вышла замуж. Я знала, что надо выходить замуж на всю жизнь. У меня и мама с папой так... И вообще в нашей семье никто никогда не разводился. Даже мысли ни у кого не было, чтобы соединиться, нарожать детей, потом развестись и всех сделать несчастными. Ради чего?.. Народная мудрость говорит, что в той семье ссоры, где дура жена. Все от женщины зависит…»
О главном:
«Не надо к себе серьезно относиться. И миллиона проблем не будет. Вообще надо вести себя так, как будто... тебя нет. Знать, что твой номер последний. Тогда и терять нечего, не за что держаться, хвататься. Я как-то сказала, что не хочу, чтобы театр был самым главным в моей жизни, так меня обвинили в... предательстве профессии. Говорили: “Как это так? Театр — для артиста самое главное, важнее ничего нет”. А по-моему, самое главное — это себя не потерять. Тогда ничего не страшно».
Об «Оскаре»
«Какой там “Оскар”, никто не знал, что это такое… Иду из рыбного магазина с сумкой. А там треску выбросили — хвосты у меня из сумки торчат. Навстречу соседка Роза: “Ирка! Вам же “Оскара” дали!” «Да, — говорю. — Слушай, в рыбном потрясающую треску дают, и никого народу!..» Она потом мне всю жизнь вспоминала: “Я ей про “Оскара”, а она — про треску”».
О браке:
«Это ж колоссальный труд — жить вместе. Когда в церкви венчают — это же не ангельские нимбы вручают, а как бы терновые венцы, в них ведь шипы... Знакомая говорит: “Я четырех мужей поменяла и наконец-то стала свободной, могу теперь делать все, что захочу”. Я говорю: “И я себя чувствую свободной. У меня вот дети, муж, семья — это не несвобода, а счастье мое”».
О детях:
«Иногда думаю: сколько же у меня было выносливости, чтобы их вырастить и не умереть. Но это под силу любой матери. Сыновья говорят, что я вижу их рентгеном… Материнские инстинкты во мне были очень сильны с молодости… Дети для меня — всё! И они чувствовали это! Я отказывалась от экспедиций, снималась только в Москве или поблизости, потому что понимала: дети должны быть с мамой».
О смысле жизни:
«Как бы сильно ни любила свою профессию, я не считаю ее единственным смыслом жизни… Конечно, большую часть времени я провожу на сцене, но стараюсь быть готовой к тому, что когда-нибудь придется ее оставить. И я смогу найти для себя другое занятие по душе».
