У Трампа был яркий предшественник по части изоляционизма и любви к женщинам.
"Хорошо, что я не женщина. Я бы был постоянно беременным. Не умею говорить "нет". Так будто бы выразился однажды 29-й президент США Уоррен Гардинг. Красавец и бонвиван, он был не прочь завести роман на стороне. Но его любвеобильность сделала его объектом шантажа и едва не поставила на грань государственной измены.
Уоррен был старшим из восьми детей врача и предпринимателя Трайона Гардинга. Он родился в 1865 году и вырос в огайском захолустье. Его мать была акушеркой. Медицина не давала надежного дохода, и Трайон занимался всем, что подворачивалось под руку, но ни на чем не разбогател. Наконец он вложился пополам с компаньоном в местную газету. Вот она-то и дала благосостояние семье.
Уоррен с 11 лет подрабатывал в газете, постигая премудрость издательского дела. В 18 лет он пошел по стопам отца и втроем с двумя приятелями купил дышавшую на ладан газетенку Marion Star (семья к тому времени перебралась в городишко Мэрион, тоже в Огайо). Доля Уоррена составила 300 долларов – 9700 по нынешнему курсу. Бизнес пошел хорошо. Вскоре Гардинг стал единоличным владельцем газеты.
Из всех потенциальных невест Мэриона он выбрал разведенную женщину с ребенком на пять лет старше себя. Флоренс Мэйбл Клинг была дочерью банкира и застройщика Амоса Клинга, который дал ей суровое воспитание, в том числе при помощи розги. В 19 лет он сбежала из дома с женихом. От этого брака родился сын. Но муж Флоренс оказался алкоголиком, и она вместе с сыном вернулась в отчий дом.
Ее отец категорически возражал против брака с Гардингом. Во-первых, его газета ругала Клинга. Во-вторых, Амос Клинг считал Гардинга не ровней своей дочке и имел в виду другую партию для нее. В-третьих, по городу бродили слухи, что прабабка Гардинга была афроамериканкой (экспертиза ДНК, проведенная в 2015 году, не подтвердила это). Но пара настояла на своем и сочеталась браком в 1891 году. Отец невесты на церемонию не явился, мать пришла втайне от мужа.
Свою супругу Гардинг величал "боссом" или "герцогиней". У нее был властный характер и практический ум. Покуда Уоррен лечился от депрессии, постигшей его в 1894 году, она взяла в руки бразды правления газетой и больше уже не выпускала их. Газета процветала.
Именно Флоренс надоумила Уоррена избираться в сенат штата Огайо в 1899 году и обеспечила ему как финансовую, так и информационную поддержку. Он был успешно избран и спустя четыре года переизбран, а в 1903 году стал вице-губернатором штата. Однако губернаторские выборы спустя два года проиграл. В политику Гардинг вернулся в 1914-м. Он решил избираться в Сенат США от Республиканской партии. Это были первые выборы, когда вступила в действие 17-я поправка к Конституции, согласно которой сенаторы избираются прямым голосованием (ранее их избирали легислатуры штатов). Гардинг одержал сокрушительную победу над генеральным прокурором штата Тимоти Хоганом.
Вожди республиканцев сразу же сделали молодого сенатора членом нескольких ключевых комитетов: по обороне, торговле, международным отношениям. Демократ Вудро Вильсон в то время был пацифистом. Он стал президентом благодаря обещанию оставаться в стороне от европейской войны. Своего обещания он не сдержал. Подписав в Париже Версальский мирный договор, он вернулся из Европы триумфатором, но дома его ждал жестокий афронт. Как раз тогда республиканцы получили большинство в Сенате. Гардинг произнес речь против ратификации договора. Договор, а вместе с ним и Устав Лиги Наций так и не были ратифицированы.
Гардинг не участвовал в дебатах о сухом законе, но в августе 1917 года проголосовал за вводящую его 18-ю поправку, а когда президент Вильсон наложил вето на закон Волстеда, регламентирующий применение поправки, голосовал за преодоление вето. Гардинг долго не занимал никакой определенной позиции относительно избирательного права для женщин, но, когда Республиканская партия в полной мере оценила потенциал миллионов новых избирателей, превратился в сторонника 19-й поправки, предоставившей женщинам право голосовать. Президент Вильсон попытался вскочить на подножку уходящего поезда и призвал своих однопартийцев поддержать поправку, но большинство демократов либо не участвовало в голосовании, либо голосовало против.
Вообще за годы работы в Сенате, где он пропустил больше заседаний, чем посетил, Гардинг снискал репутацию "славного малого" и "своего парня". Он ни с кем не ссорился, любил и умел поддержать компанию, был отличным игроком в покер и не дурак выпить. Он заблаговременно запасся алкоголем до вступления сухого закона в силу. Запасов этих ему с избытком хватило до конца жизни.
Республиканскую партию постиг в начале второго десятилетия ХХ века кризис и раскол. По истечении своих двух президентских сроков Тедди Рузвельт решил соблюсти традицию и не идти на третий (22-й поправки, ограничивающей пребывание в должности президента двумя 4-летними сроками, тогда еще не существовало). Он поддержал кандидатуру военного министра в своем кабинете Уильяма Говарда Тафта, который легко выиграл выборы. Но политика Тафта Рузвельту не нравилась. В 1912 году Рузвельт решил избираться снова, но партия отдала номинацию Тафту. Обиженный Рузвельт учредил собственную партию, Прогрессивную, и пошел на выборы третьим кандидатом. В результате и Тафт, и Рузвельт проиграли демократу Вудро Вильсону. Четыре года спустя Рузвельт опомнился и этой ошибки не повторил, но и к 1920 году, когда пришло время начинать новую президентскую кампанию и не было на свете уже ни Рузвельта, ни Прогрессивной партии, раскол давал себя знать.
Результат Гардинга был так плох, что он решил сойти с дистанции. Но Флоренс схватилась за телефон и сказала: "Уоррен, в чем дело? Сложил лапки? Ничего не решено до последнего дня съезда!" И Гардинг продолжил кампанию. Справившись с шоком от неудовлетворительных итогов праймериз, он произнес в Бостоне свою знаменитую речь:
В настоящее время Америке нужны не высокопарные разглагольствования, а исцеление ран; не чудесные снадобья, а норма; не революция, а реставрация; не возбуждение, а согласие; не хирургия, а покой; не буйство страстей, а хладнокровие; не экспериментирование, а равновесие; не погружение в международные дела, а устойчивый успех у себя дома.
Не революция, а реставрация
Национальному съезду предстояло выбрать номинанта из 12 кандидатов. Пришлось провести 10 туров голосования. В промежутках партийные боссы пытались договориться друг с другом. Эти совещания в номере чикагского отеля Blackstone, участники которых отчаянно дымили сигарами, вошли в историю как "прокуренные комнаты". Гардинг плелся в аутсайдерах. Но в ситуации, когда ни один из фаворитов не в состоянии получить большинство – 50 процентов плюс один голос, заинтересованные стороны соглашаются поддержать "темную лошадку" – малоизвестного кандидата, не вызывающего острой идиосинкразии ни у одной из фракций. Этой лошадкой и назначили Уоррена Гардинга.
Слоганом его кампании стали слова "Назад к нормальности". Этот призыв как нельзя лучше отвечал настроениям общества, уставшего от войны. Кроме того, это были первые всеобщие выборы, на которых голосовали женщины. Вальяжный Гардинг нравился женщинам. Он любил охоту, рыбалку, гольф. Свою президентскую кампанию он вел, не выезжая из фамильного дома в Мэрионе. Не он ездил к избирателям, а они приезжали к нему большими делегациями. Делегации доставлялись в Мэрион специальными поездами. Кандидат выходил на порог дома и произносил речь. Публику развлекали звезды шоу-бизнеса Дуглас Фэрбенкс и Мэри Пикфорд, Эл Джолсон и Лилиан Рассел. По улицам города шествовали парады с духовыми оркестрами. А чтобы вся Америка могла слышать речи кандидата и лицезреть его, применялись самые передовые по тем временам технологии. Фирма друга Гардинга Томаса Эдисона снимала все это на кинопленку, а речи записывала на фонограф. Эту стратегию назвали "кампанией парадного крыльца". Гардинг стал первым президентом-шоуменом.
Он выиграл выборы с огромным преимуществом. За него проголосовало на семь миллионов больше избирателей, чем за кандидата демократов губернатора Огайо Джеймса Кокса. В коллегии выборщиков голоса распределились в соотношении 404 к 127.
День выборов 2 ноября стал также первым днем регулярного коммерческого радиовещания в США. Единственная тогда радиостанция KDKA, расположенная в Питтсбурге, передала результаты голосования, полученные по телеграфу. Гардинг первым из американских президентов обзавелся радиоприемником и впервые обратился по радио к нации.
Кабинет Гардинга включал в себя как выдающихся государственных деятелей, так и лиц, получивших название "огайской шайки" и погрязших в коррупции. К первым относились госсекретарь Чарльз Эванс Хьюз, министр финансов Генри Меллон и министр торговли Герберт Гувер, ко вторым – министр юстиции Генри Догерти, министр внутренних дел Альберт Фолл, директор бюро по делам ветеранов Чарльз Форбс. Раз в неделю президент устраивал вечера для друзей. Дочь президента Рузвельта Элис Рузвельт-Лонгворт выразительно описала обстановку этих вечеров:
Воздух, тяжелый от табачного дыма, подносы с бутылками, содержащими все мыслимые марки виски, карты и покерные фишки наготове, общая атмосфера: расстегнутый жилет, ноги на столе и плевательницы рядом.
Это их флаг, который они должны защищать и который защищает их
Политика Гардинга во многом напоминала политику Трампа. Дабы оживить экономику, он снижал налоги и сокращал госрасходы, в международной торговле вводил высокие протекционистские тарифы. Он пытался разрешить противоречия между трудом и капиталом, выступая в роли посредника. Он подписал мирные договоры с Австрией и Германией, статьи которых повторяли положения Версальского договора, однако исключали участие США в Лиге Наций. В ноябре 1921 года в Вашингтоне состоялась международная конференция по разоружению, участники которой договорились о сокращении тоннажа военных кораблей.
Особого упоминания заслуживает расовая политика Гардинга. В октябре 1921 года он приехал в Бирмингем, штат Алабама, на празднование 50-летия города. Но вместо юбилейной речи он выступил с призывом к расовому равноправию.
"Один чернокожий солдат сказал мне, что война принесла его расе первую настоящую концепцию гражданства – первое полное осознание того, что флаг страны – это их флаг, за который нужно сражаться, который они должны защищать и который защищает их. Такие рассказы позволяют надеяться, что мы найдем возможность установить такие отношения между двумя расами, при которых обе смогут пользоваться полноправным гражданством, полной мерой полезности для страны и возможностями для себя, при которых признание и вознаграждение наконец будут распределяться пропорционально индивидуальным заслугам, независимо от расы или цвета кожи".
И это были не только слова. При Гардинге федеральные ведомства нанимали гораздо больше афроамериканцев, чем прежде. Он поддержал законопроект против линчевания – республиканское большинство нижней палаты проголосовало за него, но демократы-южане торпедировали билль в Сенате. Даже Франклин Рузвельт не осмелился повторить попытку из боязни потерять голоса южан.
Тем временем за его спиной Чарльз Форбс продавал за бесценок лекарства и медоборудование, предназначенные для ветеранов, и брал взятки за казенные подряды, а Альберт Фолл раздавал в аренду нефтеносные федеральные земли своим приятелям.
О подробностях частной жизни Гардинга широкая публика ничего не знала. Флоренс Гардинг была больна нефроптозом – этот недуг называют также "блуждающей почкой". В 1905 году ей потребовалось хирургическое вмешательство. Больше болезнь не отступала. У Гардингов не было общих детей. Но любвеобильный президент обзавелся ребенком на стороне.
Девушку по имени Нэн Бриттон он встретил в Мэрионе, когда она еще была подростком. Он лишил ее невинности в 20 лет, в номере нью-йоркского отеля, куда он записался под чужим именем. Любовники лежали в постели, когда в номер вошли, открыв его снаружи, сотрудники NYPD Vice Squad – полиции нравов, существующей и поныне. Они не желали слушать никаких объяснений и оправданий Гардинга, отвечая на всякую его реплику: "Расскажете это в суде!" – пока один из них не заглянул внутрь шляпы сенатора и не прочел там его имя. После этого они мгновенно откланялись. Нэн посещала Гардинга в его сенатском кабинете (именно там, на диване, по ее словам, была зачата их дочь), а потом и в Белом доме (они занимались сексом в гардеробной комнате, пока охранник не сообщал им о приближении первой леди).
Гардинг устроил Нэн на конторскую работу, давал ей мелкие (для него) деньги, обещал обеспечить дочь Элизабет Энн, которую он никогда не видел, но внезапная кончина помешала ему исполнить обещание, а безутешная вдова отвергла притязания Нэн. Поэтому Бриттон решила написать книгу о своем романе с президентом. Она долго не могла найти издателя. Ей отказывали из опасения судебных исков. В Конгресс была внесена резолюция, запрещающая публикацию, однако она не собрала большинства голосов.
Книга все-таки вышла через два года после смерти президента. В 1928 году некто Джозеф де Барт написал и опубликовал книгу-опровержение "Ответ". Поскольку де Барт вскоре умер, Нэн Бриттон вчинила иск издателю Чарльзу Огастесу Кранку, старому другу Гардинга и владельцу отеля в Мэрионе. Она требовала возмещения морального ущерба в размере 50 тысяч долларов, но в суде ничем не смогла доказать отцовство Гардинга (у нее в свое время отобрали его письма), натерпелась оскорблений от адвоката ответчика и проиграла дело. И лишь в 2015 году, через 24 года после смерти Нэн и через 10 после смерти Элизабет, генетика подтвердила, что отцом ребенка был действительно Уоррен Гардинг.
<iframe width="560" height="315" src="https://www.youtube.com/embed/kPFJ6UwWx34?si=YLQx0miotJuzPG8R" title="YouTube video player" frameborder="0" allow="accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture; web-share" referrerpolicy="strict-origin-when-cross-origin" allowfullscreen></iframe>
