Смех и грек: что общего у русских и кельтов 0 477

Русский с ирландцем – близнецы-братья. По крайней мере, с точки зрения экспортного имиджа. Весь мир знает, что и они, и мы безбрежно пьем, сильны в литературе, буйны во хмелю, что души наши широки и загадочны, а организованная преступность эпична.

А в чем разница?

Фундаментальная разница – в том, как при всем при этом мир относится к ним и к нам. Тему отношения к русским даже трогать не будем, чтоб настроение не портить. А вот ирландцев мир обожает. Даже пьяных. Даже занятых в силу загадочности души членовредительством и поджогами, как герои Мартина Макдоны, он же Макдонах.

То, что в славянине обычно пугает, к кельту заставляет проникнуться изумленным уважением. А именно – склонность к крайностям, к совмещению несовместимого. Высокой духовности с лютым трэшем. Трагедии с балаганом. Неважно, действительно ли это отличает именно наши нации – важно, что сами нации не без удовольствия и не без выгоды для себя эксплуатируют такое реноме. Взять уже упоминавшегося Макдону.

Прозаики в массовом порядке разрабатывают ту же жилу. Даже древние греки в романе современного ирландского писателя выражаются и отчасти ведут себя как стереотипные современные ирландцы. Именно такова одна из самых броских особенностей «Славных подвигов» уроженца Дублина Фердиа Леннона – дебютного текста, вошедшего в шорт-листы десятка премий в разных странах, получившего полдесятка призов и даже российским критиком немедля после публикации русского перевода названного лучшим романом года.

Спасительная роль искусства

В рецензиях на него в одном ряду поминаются Еврипид и Макдона – первый как один из основоположников жанра трагикомедии, второй как современный его король.

Леннон, кстати, кельт лишь наполовину, по матери; на вторую – ливанский араб. Но в каком жанре дебютировать, знал безошибочно. «Подвиги» – смесь античной трагедии с балаганом.

Еврипид имеет и прямое отношение и к сюжету романа. Плутарх поминал драматурга, рассказывая, как афиняне потерпели в ходе Пелопонесской войны страшное поражение от сицилийцев под Сиракузами. Победители обращали пленных в рабство и бесчеловечно с ними обращались – но некоторые афиняне, согласно Плутарху, сохранили жизнь благодаря своему земляку Еврипиду.

Якобы его творчество было так популярно на Сицилии, что за декламацию трагедий могли накормить, а в лучшем случае даже дать свободу. В романе Леннона двое сиракузских маргиналов силами пленных афинян ставят еврипидову «Медею». То есть вопрос о спасительной роли искусства задается тут не метафорически, а буквально.