Путешествие латвийского капитана: каннибалы, диктаторы, последний приют Наполеона 0

За свою морскую карьеру Язеп Дзенис ходил в море на судах "Имандра", "Смоленск", "Волоколамск", "Калуга", "Балашов", "Гауя", "Энгуре", "Антон Губарев", "Резекне", "Бремер импорт" и на других судах. Но, как заявляет Дзенис, себя он считает моряком 19 века. Почему? Ему — слово.

Капитан Язеп Дзенис.

Курс — на остров Святой Елены!

— Конечно, горжусь, что я не современный моряк! Практически каждый день вспоминаю о работе матросом на научно–исследовательском судне, паруснике "Заря". На этой шхуне я прошел Атлантический океан от заполярных широт до ревущих сороковых Южного полушария, сходил на берег на Восточном и Западном побережьях Америки, в экваториальной Африке. Скажите, многим ли морякам сопутствовало такое счастье?

"Заря" побывала даже на острове Святой Елены, где изгнанный Наполеон провел последние свои годы и в 1821 году был похоронен. Лишь 1840–м его прах перевезли в Париж.

К острову "Заря" подошла ночью, встали на якорь. Днем к нашей шхуне прибыл белоснежный катер, на нем губернатор Святой Елены — в белых шортах, в гольфах, весь в белом, как в пиратских историях капитана Блада.

На острове чтут память Наполеона Бонапарта. Там есть музей его имени, а место, где был похоронен император, обнесено оградкой.

Немагнитное судно

— Вообще, наш парусник везде встречали радостно и с почетом. Ведь трехмачтовая шхуна "Заря" — единственное в мире немагнитное судно. Ученые на ней изучали земной магнетизм. Нецветные металлы присутствовали на "Заре" минимально, была рассчитана производимая ими постоянная девиация, она учитывалась при всех измерениях. Даже если и надо было перенести небольшой металлический предмет с носа на корму, следовало обязательно сообщить об этом научным сотрудникам, так как могла в измерениях произойти вспышка девиации.

Попал я на этот парусник в 1965 году, когда учился в Рижской мореходке, после третьего курса, во время годичной плавпрактики. После первого курса у нас была трехмесячная практика на баркентинах "Вега" и "Капелла". И так как мы имели опыт работы с парусами, пять человек из нашей роты направили матросами на "Зарю".

Едят только по народной традиции

— Запомнился заход в африканскую страну Сьерра–Леоне. Тогда в ней еще ели людей.

Агент, обслуживавший наше судно, с оптимизмом рассказывал капитану в конце 1965 года: "У нас каннибализм затухает. Если сравнить прошлый год и нынешний, съели на пять человек меньше. Но наши людоеды не дикари какие–нибудь. Они просто чтут народные традиции, ритуалы".

Возможно, за прошедшие с того нашего захода в страну Сьерра–Леоне годы аппетиты людоедов поуменьшились.

В Сьерра–Леоне мы сдали судовое белье в стирку. Смотрим, метрах в триста от "Зари" белье стирают прямо в речке.

За здоровье Салазара!

— Еще мне запомнилось, как стояли у Азорских островов. "Заря" шла тогда из столицы Исландии Рейкьявика. У нас заканчивались вода и продукты. Сплошные шторма. Попасть на Азоры было проблематично. Ведь Португалией тогда правил диктатор Антониу Салазар. С Советским Союзом у этой страны не было дипломатических отношений. А Азорские острова, хоть и находятся в 1460 километрах от континента, являются автономным регионом Португалии. Но чудесным образом нам дали добро зайти в порт Понта–Делгада, столицу Азорских островов.

Пришвартовалась "Заря" к причалу, но сойти на берег морякам власти не разрешают. Метрах в десяти от судна установили барьерчики, и заступили на пост три человека: один — в военно–морской форме, второй — в зеленой сухопутной, третий — в гражданской одежде. Тот, что в гражданской, время от времени куда–то уходил и вскоре возвращался.

Шла моя вахта у трапа. На судне у нас был здоровый высокий парень Жора — заместитель начальника экспедиции. На его ответственном хранении находилось несколько бидонов спирта. Естественно, для научных целей.

Смотрю, Жора идет. В каждой руке у него по два наполненных стакана. И похоже, что сам уже немного принял. Проходит он мимо меня — и прямиком прет к португальским часовым.

Я пытаюсь его задержать, да куда там! Жора и не смотрит на меня, шурует по причалу. Что мне делать? Не объявлять же тревогу, не докладывать капитану! Смотрю в напряжении — что будет дальше?!

А Жора подошел к охранникам, дал им всем по стакану, один оставил себе, о что–то говорит португальцам. Потом — выпивает свою порцию.

А охранники посмотрели друг на друга — и тоже выпили. Жора свой стакан — об землю! Те — тоже: бабах!

Зам начальника экспедиции повернулся — и на судно. Я встречаю его вопросом:

— Что ты сказал португальцам?

— Что–что. Я предложил им выпить за здоровье Салазара. Не отказались.

Лиссабонские объятия

После Пунта–Делгада наш рейс был таким: Конакри — остров Святой Елены — Монтевидео — Пунта–дель–Эсте — Дакар — Гибралтар — Лиепая — Ленинград.

А в Португалии я был еще несколько раз, лет через десять после визита на Азорские острова. К тому времени в стране произошла Революция Гвоздик, новое руководство наладило отношения со многими странами, в том числе с СССР.

В середине семидесятых я работал старпомом на теплоходе "Антон Губарев", и мы совершили несколько рейсов в португальские порты — в Лиссабон и Порту.

Отношения португальцев к нашим морякам изменилось кардинально. Вспоминается случай, произошедший в Лиссабоне. Агент обслуживающей судно фирмы предложил провести для моряков экскурсию по городу. Показывал достопримечательности столицы, и в процессе экскурсии пригласил нас зайти в обувной магазин. Хозяйкой этого магазина была его хорошая знакомая. И агент представляет нас ей:

— Познакомься — моряки с советского судна, которые пришли в Лиссабон. Это наши друзья!

Неожиданно эмоциональная португалка начала нас обнимать и целовать. А ее знакомый говорит:

— Вот ты их обнимаешь, а если они установят в Португалии законы своей страны, то магазин твой отберут.

Португалка опешила, никак понять на может — как это можно отобрать от нее магазин!..

Вот такие у меня воспоминания о португальцах.

А страна их год от года поднимается, уже давно не бедная, какой была при Салазаре.

Записал Владимир НОВИКОВ.