Бенс Латковскис на портале NRA.lv написал текст о том, что происходит в латвийской и мировой политике.
Тот факт, что Латвия стала членом Совета Безопасности ООН, имеет символическое значение. Даже не столько с точки зрения международной политики, сколько в контексте внутренней политики.
Ведь ясно, что все эти выборы проходят по ротации, в соответствии с региональными квотами, и наконец-то настала наша очередь занять место за этим престижным, но относительно незначительным столом. На этот раз важнее всего была именно наша реакция на это событие.
В то время как властная элита пыталась распространять заявления о «историческом дне», «беспрецедентном достижении» и других суперлативах, общество восприняло это «историческое достижение» примерно с таким же восторгом, как победу наших гандболистов над Албанией в товарищеском матче. То есть никак.
Именно этот огромный контраст между эйфорией власти и равнодушием общества и является тем «беспрецедентным достижением» (в негативном смысле), которое символизирует эта дипломатическая «победа» Латвии. Он символизирует огромную пропасть между властью и «народом», которая с каждым днем только увеличивается.
Моя цель не состоит в том, чтобы оценивать, что принесет Латвии участие нашего представителя в заседании Совета Безопасности ООН. Возможно, какая-то польза от этого будет и нам. Хотя даже теоретически трудно представить, какая. Возможно, удастся выбить дополнительную субсидию для какой-нибудь «правильной» неправительственной организации. Но это дела этих бюрократических структур (включая ООН). Латвийскому государству и обществу от этого ни тепло, ни холодно.
Моя цель – через этот «исторический достижение» проиллюстрировать политическую реальность, сложившуюся на практике. Речь идет о жизни в двух параллельных реальностях. Вспомним школьную геометрию: параллельные линии – это линии, которые никогда не пересекаются.
Перенеся эту теоретическую конструкцию на практику, мы получаем два мира, которые никогда не сталкиваются. Есть мир Эвики Силины, Байбы Браже, Андрея Пилдеговича, который состоит из бесконечных конференций, перелетов, переговоров, приемов, отелей, банкетов, и есть «обычный» народный мир, состоящий из серой повседневности, которая находится по ту сторону ограждающих лент. Лент, которые отделяют участников и гостей конференций от тех, кто едет на работу на общественном транспорте или стоит в пробках.
Можно сказать, что так было всегда и ничего не изменилось. Можно согласиться, что так было всегда, но будет неправильно сказать, что ничего не изменилось. Изменилось очень многое. Если бы Латвия стала членом ООН пятнадцать-двадцать лет назад, то, без сомнения, это было бы первой и самой важной новостью во всех средствах массовой информации. Причем с однозначно положительным уклоном. Хотя практическое значение этого события и способность Латвии влиять на глобальные процессы в те времена были бы столь же ничтожны, как и сейчас.
Что изменилось за эти годы? Изменилось восприятие мира. Если когда-то все эти бутафорские институты с политиками в галстуках и политичками в дорогих костюмах казались «настоящей жизнью», то теперь настоящая жизнь – это война в Украине, бандитские войны в «стране благополучия» Швеции и контрреволюция Трампа в США. ООН и подобные ей «болтовни» воспринимаются как вышедшие из моды цирковые площадки с медведями на велосипедах. Когда-то билет на такое представление в первом ряду считался большим почетом, а сейчас вызывает лишь презрительную усмешку.
Об этом можно было бы и не говорить, если бы это касалось только сферы высокой дипломатии, ООН и подобных структур. Однако это разделение двух миров и их существование в параллельных реальностях касается абсолютно всех сфер жизни.
Можно сказать, что так было всегда. Помню, в 2014 году я брал интервью у одного из тогдашних министров, и во время беседы он повторил популярную в политических кругах историю: вчера я поехал в супермаркет и долго кружил, потому что негде было припарковаться. Все парковки были полны. О какой бедности вы говорите?
Я же только что вернулся из Зимбабве, где в столице Хараре тоже был в супермаркете. Большая, просторная парковка была заполнена дорогими машинами, сверкающими в африканском солнце. В кафе этого супермаркета не было ни одного свободного места, чтобы присесть. Везде сидели мужчины в дорогих костюмах и женщины в роскошных платьях. Можно сказать: о какой бедности здесь можно говорить? Правда, там же, в Зимбабве, у водопада Виктория (где сосредоточено много иностранных туристов), местные мальчишки назойливо предлагали за пару долларов США купить полный полиэтиленовый пакет с миллиардными, но совершенно бесполезными банкнотами зимбабвийского доллара.
В одном мире строятся сваи для моста через Даугаву и огромный вокзал у аэропорта стоимостью в сотни миллионов, а в другом собирают пожертвования на лечение людей. В одном мире люди получают 20 000 евро в месяц и, не справляясь с порученной работой, переводят на другое теплое место, а в другом люди получают пенсию менее 200 евро и начинают день с обхода мусорных баков в надежде найти там что-нибудь, что можно обменять на несколько центов.
Опять можно сказать: но так было всегда. И опять можно согласиться, но разница в том, что изменилось отношение к реальности. Если раньше все эти жизненные условия казались уместными и приемлемыми, то теперь люди не хотят больше воспринимать декорации политической сцены из папье-маше как серьезные элементы жизни. Люди начали называть вещи своими именами. Нравится это кому-то или нет. Миграция — это угроза, полов два, толщиной живота не стоит хвастаться, школы не должны подстраиваться под отстающих, тратить деньги на идиотские «исследования» или на никуда не ведущие программы — это не хорошая практика управления и т. д.
Люди устали от манеры «солидных» политиков говорить долго и «умно», не говоря ничего. Их раздражает эта пустота. Вспомним бывшего министра транспорта Каспара Бришкена, который еще в преддверии выборов в Сейм 2022 года был представлен как самый выдающийся потенциальный премьер, чья непревзойденная компетентность станет приятным сюрпризом для всех. Уже тогда такие пустые фразы быстро вышли из моды, а сейчас они выглядят так же смешно, как фотографии политиков девяностых годов в широких костюмах-мешках.
Через несколько дней в Латвии состоятся выборы в местные самоуправления, которые будут первыми выборами после второй победы Трампа на президентских выборах в США. Я упоминаю победу Трампа, потому что, на мой взгляд, именно это событие знаменует собой фундаментальный поворот в политической моде.
Сразу скажу, что с рациональной точки зрения эта новая мода нам ничего хорошего не сулит, потому что в мире, где царит правда Трампа, Латвия мала, слаба и любой крупный игрок может легко ее поглотить. Поэтому нам гораздо более благоприятен старый мир, полный условностей, каким он был пятнадцать лет назад. Мир, в котором люди без сомнения верили: если на улице на тебя напал бандит, то можно вытащить из кармана бумажку с подписью начальника полиции (Будапештский меморандум, Стамбульская конвенция, резолюция Совета Безопасности ООН, статья 5 НАТО) и ты спасен.
К сожалению, этот мир быстро уходит со сцены истории. Люди по ту сторону ленты (те, кто ездит на общественном транспорте или стоит в пробках) это ясно понимают, но те, кто перемещается с одной конференции на другую, с одного приема на другой, тоже, скорее всего, понимают, но не хотят признавать эту новую реальность. Но придется.
