Зависимая Абхазия встречает туристический сезон с новой властью 0 637

После победы прокремлевского кандидата Бадры Гунба на выборах в непризнанной республике Абхазия, российские власти сделали сразу несколько символических шагов в сторону Сухуми. Россия возобновила авиасообщение с Абхазией, Гунба съездил в Москву на празднование Дня победы, а Владимир Путин, в свою очередь, принял приглашение приехать в Сухуми. Во время визита в Москву в интервью государственному агентству РИА Новости Бадра Гунба заявил, что «политическая элита Грузии не смирилась с реальностью». Власти Грузии на сближение Сухуми с Москвой реагируют формальными заявлениями и, в свою очередь, укрепляют связи с Россией. Корреспондент RFI обсудил реальность отношений между непризнанной республикой и грузинскими властями с конфликтологом, бывшим государственным министром Грузии по вопросам примирения и гражданского равноправия Паатой Закареишвили.

-Бадра Гунба, де-факто лидер Абхазии, заявил, что грузинские власти не смирились с реальностью. Как можно описать реальность грузино-абхазских отношений сейчас? Как она выглядит с точки зрения Сухуми?

Паата Закареишвили: Сегодня Грузия, и Кавказ в целом, невольно оказываются в эпицентре событий. Вокруг — все бурлит: Турция, Украина, Россия, Азербайджан, Армения, Палестина. А у нас как будто болото, где ничего не происходит. Но все происходящее вокруг нас касается и Грузии, и грузино-абхазских отношений. То, что происходит сегодня, можно сравнивать с третьей мировой война. Это не мировая война в прямом смысле, но последствия всех этих событий будут ощущаться еще долго.

На этом фоне в грузино-абхазских отношениях сложился новый контекст. Абхазы нам напоминают, что Грузия должна смириться с тем, что произошло в 1993 году. Они выглядывают в окно — из дома, из кабинета, из машины — и видят 1993 год. Извините, сегодня 2025 год. Нам надо настроить свою оптику и считаться не с реальностью 1993 года, а с той, что наступит в 2027 или в 2028 году. К этой реальности не готовы ни грузины, ни абхазы.

Мы вместе стоим перед вызовами глобальной турбулентности, в которой Россия явно слабеет. Настало время и грузинам, и абхазам это увидеть — и, соответственно, синхронно работать, если мы хотим выжить. Потому что Грузия без Абхазии может существовать… А Абхазия — тоже что-то из себя будет представлять. Но она не будет независимой, чем сейчас так гордится. Этого не допустит Грузия, но главное — не допустит Россия.

России не нужна независимая Абхазия на стратегическом участке Черного моря. Она оказалась важной территорией с точки зрения России. Поэтому сегодня на Абхазию влияет не грузинская политика, а российская.

Если говорить о реальности, то абхазам стоит смотреть на нее даже более пристально, чем грузинам. Вот это мое длинное объяснение, почему их призывы давно устарели.

-С чем вы связываете жесты Москвы в сторону Абхазии? Это все еще ситуация после выборов, и Москва поддерживает своего ставленника? Или Кремль рассчитывает на ответные шаги со стороны Абхазии?

Москва явно рассчитывает на ответные шаги. Это все для того, чтобы умиротворить конфликт внутри Абхазии. Дождаться лета, возможно, вложить какие-то инвестиции, создать ощущение, что Россия не против того, чтобы успешно прошел туристический сезон. Путин на это обратил внимание. Ему явно сейчас не до того, какой будет поток туристов в Абхазию, но кто-то ему видимо подсунул записку, что было бы неплохо публично озвучить, что Россия заинтересована в большом потоке.

А с осени, наверное, Россия начнет напоминать абхазам об их «долгах». В первую очередь, окончательно должны завершить вопрос Пицунды. Там государственная земля, лес и морское побережье до сих пор не оформлено на Россию, как Россия этого хотела.

Второе — вопрос апарт-отелей. На территории Абхазии уже начаты стройки апарт-отелей, которые через десять лет могут увеличить население Абхазии на 100 000 человек, и большинство из них будут гражданами России. Это самый главный вызов для абхазов, мне кажется.

И третье — позволить российским инвесторам вкладывать деньги в Абхазию на особых, неконкурентных условиях, за счет интересов абхазского бизнеса. Абхазский бизнес и так на ладан дышит, и на этом фоне российский бизнес со своими преимуществами и возможностями полностью захватит все, и Абхазия станет частью Краснодарского края — даже не России.

И эти вызовы, конечно, для абхазов очень важны. Я думаю, что Абхазия готовится к этому этому удару.

Потом пойдут второстепенные вопросы. Например, закон «об иностранных агентах». Но Грузия приняла его даже раньше, и у грузинского гражданского общества практически нет возможности продолжать миротворческие усилия. Поэтому в этом плане в Абхазии закон может и не понадобится — с кем им мириться?

Какая реакция на эти ожидания Москвы может быть в абхазском обществе? Раньше мы видели сопротивление этим мерам, протесты…

Россия шла к тому, чтобы абхазское общество устало. Они успели во время последних де-факто выборов запугать людей. Возбудили уголовные дела против оппозиционеров и так далее. Я думаю, что все, кто мог быть активными, вывести людей на улицу, находятся под наблюдением. Сейчас будет сложнее протестовать и добиться такого результата, как осенью прошлого года, когда был свергнут Бжания, неприемлемый для общества (который в итоге себя реанимировал в лице Гунба).

Я думаю, что Россия сможет создать ощущение в абхазском обществе, что это судьба, что невозможно противостоять огромной, как цунами, России. Особенно если Грузия ничего не будет предпринимать. Сила Грузии — поддержка Запада, Европы, США. Поэтому Россия заинтересована не в том, чтобы Грузия приблизилась к России, а в том, чтобы кислород был перекрыт со стороны Европы.

Многие считают в Грузии, что у России главная цель, чтобы мы восстановили дипломатические отношения, вступили в СНГ, в ОДКБ. Но в России хорошо понимают, что в Грузии антироссийские настроения и общество невозможно полностью сломить. Даже избиратели «Грузинской мечты» — антироссийские, просто они боятся России и поэтому голосуют за них. Соответственно для России важна не пророссийскость, а антизападность Грузии.

Вот вчера было опубликовано письмо, абсолютно глупое и абсурдное (открытое — чтобы все увидели, какое оно глупое) де-факто премьер-министра Кобахидзе президенту США. И на этом фоне видно, что они все делают, чтобы испортить отношения и с Америкой, и с Европейским союзом, чтобы после местных выборов, которые пройдут в октябре, полностью оборвать все связи с Западом.

На этом фоне, конечно, обрываются связи и в Абхазии. У абхазского общества тоже были надежды, что европеизированная Грузия будет интереснее, чем пророссийская. В Москве мы и так раньше встречались, это ни к чему не привело.

Единственная новая перспектива — европейский контекст для Грузии. На этом фоне, возможно, что-то бы получилось. Вовсе не обязательно, что Абхазия вернулась бы в Грузию. Наоборот — может быть, именно через европейский контекст абхазы смогли бы убедить и грузин, и Европу, что, условно говоря, нужно оставить их, абхазов, в покое. То есть новизна могла бы принести какие-то важные результаты — кроме войны. Против чего Европа точно работает — против войны. И в этом смысле европейская перспектива исключила бы военные сценарии, в отличие от России, где это возможно в любой момент.

Из последних событий в отношениях Сухуми и Москвы можно отметить возобновление авиасообщения. Это подарок Абхазии к туристическому сезону?

Абхазия — непризнанная территория с точки зрения международного права. Там никто не может проверить, какие товары проникают, какие товары оттуда выходят. Когда мы говорим о сухумском аэропорте, мы должны помнить, что есть новый терминал в Гальском районе, для приема товаров, который пропускает пять машин. Для Абхазии эти пять машин — на целый месяц, если не больше.

Работа шла параллельно: и аэропорт, и терминал. Скорее всего, туда будут проникать товары через Грузию: из Турции, из Армении, из Ирана, может быть, из Азербайджана. Эти товары будут приниматься и, вероятно, превращаться в «российские товары». И большинство товаров будет отправляться в Россию, большая часть — на машинах, но часть — через аэропорт.

Я почти уверен, что пройдет время, и мы увидим в статистике, что больше половины рейсов окажутся грузовыми. Это выгодно и России, и Грузии, и Турции, потому что никто не сможет понять, какие именно там товары, и никакие международные организации не узнают, на каком уровне Турция, Грузия и Россия нарушают международные санкции. Они нашли «тайную комнату», где можно заниматься тайными делами.

Как я помню, Абхазия все время просила восстановить сухумский аэропорт. Но никогда не было заинтересованности со стороны России. Это конкуренция, авиакомпании были против — рядом аэропорт Адлер, зачем в Абхазии еще один аэропорт?

Как только началась война, для России стало стратегически важно иметь такой аэропорт — не на своей территории, а на территории Грузии. Это дает возможность манипулировать аргументами безопасности. К тому же многие южные российские аэропорты закрыты. И это, конечно, дополнительная возможность, чтобы российские товары доходили до места назначения.

В начале вы сказали, что Абхазия — абхазские де-факто власти — воспринимают реальность такой, какой она была в 1993 году. А как грузинские власти воспринимают эту реальность? Периодически появляются заявления грузинских властей, что они идут к территориальной целостности, но не очень понятно, как именно. Есть ли в Тбилиси какой-то план?

Никаких планов не видно. Опять-таки, они пользуются лозунгами, которыми пользовались нерадивые политики в Грузии в любое время — со времен Шеварднадзе и Саакашвили: «Мы мирным путем восстановим...»

Планов нет, потому что Россия очень жестко отвечает. Когда появляется более или менее обнадеживающий сигнал — кто-то высказывает мнение, что Абхазию и Южную Осетию вернут Грузии, потому что Грузия ведет себя прилично по отношению к России — выступают Лавров или Захарова, или депутаты Госдумы, и сразу говорят: «Никогда ничего подобного не будет».

Эти мифы формируются внутри Сухуми и Цхинвали: они боятся, что завтра или послезавтра Россия сдаст их Грузии. Но Россия от этого отказывается.