День сурка по-русски: россиянка попала в петлю времени

Идиатуллин — писатель разносторонний. Одних романов десяток с лишним, и среди них — как социальная реалистическая проза ("Бывшая Ленина"), так и фантастика во всем ее жанровом многообразии: от ужастика ("Убыр") до "триллера, точнее, этнополитфанттриллера с элементами биопанка" (как сам Идиатуллин охарактеризовал свою книжку "Последнее время").

Опасное умение

Вообще–то когда автор умеет и современность узнаваемо описать, и напряжения нагнать, от него логично ждать применения обеих способностей — на стыке разных жанров и подвидов прозы обычно и получаются самые интересные тексты. Но "Бояться поздно" — не "нечто среднее", а крайность, не смесь, а дистиллированный образчик. Какова на вкус дистиллированная вода, известно.

Понятно, что нынешние времена к созданию социальной прозы на русском языке никак не располагают — по крайней мере, если ты живешь и/или издаешься в России. Умение узнаваемо описать современность могут оценить лет в семь строгого режима. Так что свежий роман "Бояться поздно" — образчик не злободневной словесности, а жанровой, развлекательной. Фантастический триллер.

Туда — сюда — обратно

Юная зумерка Аля, отличница и интровертка, отправляется на зимних каникулах в молодежной компании на турбазу под Казанью. Там впервые знакомятся очно члены закрытого сетевого сообщества, занятые в своем чате разгадыванием разнообразных ребусов. Сейчас им дали на тестирование бета–версию продвинутой компьютерной игры, в которой нарисованную реальность не очень–то отличишь от настоящей.

Аля с опозданием на четыре минуты подключатся к игре — и видит в ней трупы остальных членов компании. Но в тот момент, когда приходит ее очередь погибнуть, она просыпается в электричке по пути на турбазу. Приезжает на нее, подключается к игре…

У попа была собака, он ее любил. С Днем сурка, дорогие товарищи!

Все, что было не со мной — помню

Где–то мы все это видели, однако. И молодежные компании в загородных домах, быстро сокращающиеся, и компьютерные игры, неотличимые от реальности, и петли времени. Кинолюбителям впору соревноваться в эрудиции, составляя списки лент, что могли послужить Идиатуллину источниками вдохновения, — и списки эти будут ой длинные.

Однако при чтении "Бояться поздно" быстро убеждаешься, что текст не просто вырос из кино — он, скорее всего, писался как сырье для кино. Как сценарий. Сплошные диалоги, описания стремятся к нулю. Сплошное действие, деталей минимум.

Очень легко представить этот роман фильмом или мини–сериалом — а также собственную рецензию на этот сериал. Резюме было бы такое: динамично, но уж очень вторично. До неприличия.