Свадьба в голливудской Малиновке: что общего у Страшилы и Штирлица 0

Вопреки своему названию эта лента совсем не злая. Но и не то чтобы очень добрая. Она, как любой современный голливудский суперпроект, назидательная.

Причем о сути назидания легко догадается даже тот, кто ничего не знает ни про героев "Злой", ни про ее сюжет. Да–да, перед нами очередная история несправедливости в отношении женщин и меньшинств.

Свадьба в голливудской Малиновке

То, что "Злая" в первую очередь развлечение, детско–юношеский (девичий, точнее) мюзикл с сорока бочками компьютерных эффектов, не только не затеняет ее прогрессивного звучания, но и подчеркивает оное. Если уж поп–певицы и рисованные говорящие животные включаются в борьбу за правое дело, ясно, что эта музкомедия сделана в мире победившей идеологии. В советском кино тоже любили попеть, сплясать, подуть в трембиту, справить свадьбу в Малиновке — но не просто так, а во имя победы красной армии или преодоления старорежимных предрассудков.

Что еще роднит левачество древнесоветского и нынешнего западного образца: победив, и то и другое принялись приспосабливать наследие старого мира под новые задачи. Как кафедральные соборы становились музеями атеизма и планетариями, так герои (в особенности героини) общеизвестных историй, созданных в темные времена расизма и патриархата, стали агитировать за инклюзивность и феминизм.

От кэрролловской Алисы до Круэллы Доди Смит, от мачехи гриммовской Белоснежки до Злой Ведьмы Запада Лаймена Фрэнка Баума (жаль, в переводе теряется аллитерация: Wicked Witch of the West — WWW, как Всемирная паутина).

Что общего у Страшилы и Штирлица

Испокон веку в сказках действовали ведьмы, колдуньи и Бабки–ежки. Современный феминизм, нуждающийся в жертвах патриархального угнетения, объявил книжных злодеек пострадавшими от клеветы и предрассудков. Началась массовая реабилитация. Чем героиня известней, тем больше у нее шансов на пересмотр дела — а уж с персонажами "Волшебника страны Оз" в Штатах по известности сравнятся разве что комиксовые "суперы".

Русский человек тоже с детства знает и любит Страшилу с Железным Дровосеком — но масштабов американского культа он, как правило, не представляет. Большинство из нас не читало литературных оригиналов (мы читали пересказ Александра Волкова под названием "Волшебник Изумрудного города", но за исключением первой книги волковская гексалогия самостоятельная, почти не связанная с полутора десятками томов "озианы" Баума), а главное, не пересматривало многократно в детстве фильм Виктора Флеминга 1939 года с Джуди Гарленд в роли Дороти.

Без этого кино, этапного и легендарного, страна Оз не заняла бы такого места в коллективном американском сознании — как не вошли бы в анекдоты Чапаев и Штирлиц без помощи Братьев Васильевых и Татьяны Лиозновой.

Цвет кожи

Среди прочего киномюзикл Флеминга иногда называют "первым цветным фильмом" — это неправда, но он действительно был первым зрительским суперхитом, снятым в цвете. Новаторская на тот момент технология "Техниколор" позволила усилить гнусность главной злодейки — Злой Ведьмы Запада, WWW (волковский аналог — Бастинда) — сделав ее кожу зеленой. Кто ж в 1939–м мог знать, как зазвучит несколько десятилетий спустя словосочетание "цвет кожи", особенно в контексте деления на добро и зло.

Тогда, в 60–х, цветные победили — и фильмы, и меньшинства. А еще попозже, в свете окончательного торжества феминизма переосмысление образа WWW стало неизбежным.

Первым успел американский писатель Грегори Магвайр, издавший в 1995–м роман, в котором зеленокожая злодейка получила имя (Эльфаба — от Л. Ф. Баум) и превратилась в жертву травли и навета. Роман, вестимо, писался с прицелом на экранизацию — но сначала оказался перенесен не на экран, а на бродвейскую сцену. Поэтому в свежем фильме "Злая" все поют, а обе главные роли исполняют звезда мюзиклов Синтия Эриво и королева чартов Ариана Гранде.

Не забыли про козла

Эльфаба на экране, как положено, радикального зеленого цвета — но расового вопроса на этапе кастинга это не снимало. Компьютерной перекраске подвергли Эриво: не просто черную, а "идентифицирующую себя как квир и бисексуалку". Гранде играет Глинду, которая у Баума была доброй волшебницей, а у Магвайра стала привилегированной задавакой.

Автор "Злой" переместил героинь "Волшебника" в антураж школьной/студенческой мелодрамы: никакой Дороти тут еще нет, волшебницы еще не волшебницы, а только учатся в чем–то вроде Хогвартса — и умную, талантливую, но презираемую из–за цвета кожи Эльфабу поселяют в одну комнату с самодовольной блондинкой Глиндой. Дальнейшее предсказуемо: вражда, перетекающая в дружбу, но осложняемая любовным соперничеством, острые социальные коллизии (дискриминация говорящего козла), вокальные партии и бесчисленные отсылки к Бауму, половина которых от постсоветского зрителя наверняка ускользнет. И так — 2 часа 40 минут. Причем это только половина представления: мюзикл–первоисточник из коммерческих соображений разбили на два фильма.

Вот в этом — серьезное отличие современных западных борцов за социальную справедливость от древнесоветских. Современные гораздо лучше считают деньги.