Гидон Кремер: «В музыке больше витаминов, чем в аптеке!» 0

Редкий случай: музыкант рассказывал о своем прошлом, настоящем и будущем. И был без скрипки. Но в апреле пообещал приехать вновь и уже со скрипкой – чтобы сыграть в Цесисе произведения выдающихся композиторов XX и XXI вв. – Петериса Васкса (Латвия) и Арво Пярта (Эстония).

Идей не занимать

– Я вновь на родине и счастлив: мы готовим один проект с моим хорошим другом, прекрасным французским пианистом Люкой Дебаргом, который накануне играл сольный концерт в Риге. И с ним связана новая идея. Равно как и с моим камерным оркестром Kremerata Baltica, которому недавно исполнилось 28 лет. Из самого первого состава осталось только четыре музыканта – приходит новая талантливая молодежь. И вот с этим коллективом мы запишем небольшой ролик, для того чтобы через год, а может, через два, появился еще один проект с Дебаргом, посвященный Баху.

И еще есть одна идея. Необычная. Она родилась в пандемию. Я встретился со своим давнишним близким другом Ефимом Иоффе, с которым учился вместе в музыкальной школе. В моей первой книжке половину занимают мои дневники юношеских лет, и там есть такая фраза: «Никто в меня не верит. Единственный, кто в меня верит, – это Фима Иоффе». Спасибо ему за то, что он мне верен с тех пор, со школьной скамьи. И я сейчас вижу, что он не только в меня верит, он меня и понимает.

И вот ровно пять лет назад я Ефиму закинул удочку: долго думал, с кем бы мне поговорить, в том числе и о многочисленных записях. Я ему предложил задавать мне вопросы. Я сказал: «Ты пиши мне вопросы, а я тебе буду отвечать». И мы по мейлу общались ежедневно два с половиной года. Это сейчас не реклама грядущей книги, тем более что это было задумано, как разговоры двух друзей в ковидное время. Рабочее название «Разговор с динозавром».

Уже полтора года редактируем эти тексты. И я рад, что в Риге я нашел прекрасного редактора. А завтра уже лечу в Швейцарию, потом в Румынию и далее, и далее.

Нам есть что показать публике! С Kremerata Baltica мы в последнее время записали много дисков: во-первых, неизвестного чешского композитора Виктора Калабиса, он выйдет сейчас, весной. Я не скажу, что это автор, который нынче превосходит всех других, но он заслуживает внимания.

Во-вторых, несколько дисков, посвященных латвийской и литовской музыке, потому что это для меня лично важно.

«Я все еще не волшебник»

– А как я угадываю, что «выстрелит»? Как говорилось в прекрасном фильме моего детства «Золушка»: «Я не волшебник, я только учусь». Иногда я добиваюсь успеха и успеха было много, но иногда я и ошибаюсь.

Но мне всегда интересно что-то новое. Не всегда увлечение новым автором завершается вдохновением. Есть композиторы, которые приводят к содружеству, а есть, которые уходят. Уходить может даже отношение к великим.

апример, автор, с которым я был чуть ли не на ты (хотя он умер еще до моего рождения) – это такой почтенный, гениальный (какие еще могут быть эпитеты?) Иоганесс Брамс. Я записал его скрипичный концерт с мировыми гигантами дирижирования – Караяном, Бернстайном… Так вот, я записал более 150 дисков, но не могу сказать, что мне все они нравятся. Сейчас я бы кое-что и переделал, и кое-что и вовсе бы удалил. Но кое-что, что я делал и придумывал, мне нравится и соответствует тому, о чем мечтал.

Фото: Андрей Шаврей

Самый главный вопрос

– Волнуюсь ли я и сегодня перед выступлением? Это хороший вопрос, и я отвечу, насколько могу, искренне. Я волнуюсь не перед публикой, хотя она важна и я рад, когда она не шумит и не прерывает исполнение телефонами и прочим. Но я играю не для себя, а для кого-то. Для автора, например. Для меня момент волнения может быть связан с тем, что я хочу быть наиболее точным по отношению к композитору. Не хочу быть хуже того, кем я уже был. Для меня очень важно сохранить вот эту свежесть, а то, что вчера было удачно, сегодня уже недействительно. То есть истекает срок.

Выходя на сцену, ты должен забыть обо всем, что было днем, какой был режим, но сказывается иногда усталость, какая-то нервотрепка, какой-то невольный телефонный разговор. Очень много отвлекающих моментов, которые мешают возможности быть всегда на максимуме.

Я бывал на концертах музыкантов, у которых есть определенное удобное качество – умение исполнять все время одно и то же. Музыкантам, которые не занимаются созидательством, очень удобно повторять себя. Хотя при этом они прекрасные инструменталисты и всё играют тютелька в тютельку.

Но результат при этом меня, например, оставляет равнодушным, потому что за этим не видно человека. А когда есть человек, то есть и волнение, и некое несовершенство, и есть заусенцы на пальцах, которые мешают играть. Или в японском отеле вдруг кран испортился слегка (его починили потом, конечно) и капал несколько минут – мешает сосредоточиться. И это влияет на волнение во время концерта. Но огрехи не важны, если при этом есть главное – искренность.

Так что, возвращаясь к Брамсу, определенное время я поменял репертуар и вместо того же Брамса стал играть выдающегося мастера аргентинского танго Астора Пьяццолу, который мне показался более искренним, чем классик. А затем все стали исполнять Пьяццолу и до сих пор играют, и мне это кажется уже чисто коммерческим, а с чисто коммерческим у меня тяжелые и, прямо скажу, недобрые отношения. И так постоянно – ищу что-то новое.

Ну и самое главное: стоит помнить, что мы же все несовершенные, мы только претендуем быть совершенными.

Новому поколению

– Я не могу сказать, что надо делать юному поколению, но я могу лучше сказать родителям этого поколения, чего делать НЕ надо. Не надо родителям навязывать свое мнение – даже если их дети шалят. Порой дети умнее нас. Так что я, конечно, кое-чему учу молодежь в своем оркестре, но и она меня многому учит.

Конечно, взрослые знают многое, но... можно слегка и корректировать. Но при этом уважать. А их детям я бы хотел пожелать оставаться прежде всего самими собой. Точно так же, как и я искал самого себя. Мне всегда это было трудно, но я продолжаю идти этим путем.

Сумасшедший век

Искусственный интеллект? Никогда не думал заказать музыку для ИИ, и не подумаю. Но недавно с этим столкнулся, потому что надо было ответить на одно очень длинное письмо. По мере того, как я его читал, уже не понимал, о чем оно. И тогда я решил посмотреть через ИИ несколько вариантов очень короткого ответа. ИИ отозвался и нашел мне несколько форм любопытных ответов – в стиле итальянского писателя Умберто Эко. И что-то получилось.

Со мной у ИИ оказалось столько точек соприкосновения, он столько обо мне знает по интернету, что мне даже не по себе стало, я даже подумал, может, мне вообще перестать писать – пусть за меня всё делает ИИ?

Но вот потом я попытался пошутить в стиле писателя Даниила Хармса, и вот ИИ вдруг оказался не на уровне! Что обнадеживает.

Век сейчас сумасшедший и многое разочаровывает. Но я искренне верю, что музыка выживет, несмотря ни на что. Потому что в музыке есть ценности, которые политикам даже не снились.