Эдуард Лимонов, "Москва майская". М.: Альпина. Проза, 2025.
У Лимонова было столько жизней, что бурное течение нынешней, начавшейся после похорон на Троекуровском, не слишком удивляет. Год назад все обсуждали, каким Лимонов предстал в байопике режиссера Серебренникова "Баллада об Эдичке". Теперь все обсуждают, каким Лимонов предстает в своем новом романе "Москва майская".
Классика каждый обидеть может
Ну, не то чтобы новом, 1986 года написания, но публикуемом впервые. Рукопись, считавшуюся утраченной, нашли в архиве Андрея Синявского в Стэнфордском университете. Издатели рассказывают, что в середине восьмидесятых Эдуард Вениаминович, живший тогда в Париже и вспоминавший свои детство–отрочество–юность (см. "харьковскую трилогию"), отнес очередной роман Синявскому и его жене Марии Розановой, издававшим журнал "Синтаксис" — там были впервые опубликованы "Подросток Савенко" и "Молодой негодяй".
В романе этом автор добрался до московского этапа автобиографии: в центре повествования — три майских дня 1969 года.
Однако "Москву майскую" Розанова печатать не стали — то ли не удовлетворившись качеством, то ли не желая обижать представителей богемы 1960–70–х, тогда еще живых: их Лимонов выводит в тексте по большей части под собственными именами и описывает, как легко догадаться, далеко не всегда комплиментарно. Сейчас, конечно, странно думать, что рукопись классика когда–то легко могли завернуть в редакции и тем самым похоронить — но сорок лет назад классика если кто в Эдичке и видел, то только он сам.
Рукописи горят
Спустя пять лет автор вернулся в Россию, а архивы свои оставил парижскому приятелю Мишелю Бидо, отнесшему картонные коробки в подвал. Бидо отправился путешествовать, позвал приглядывать за домом знакомого, знакомый замерз и стал топить камин бумажным хламом, найденным в подвале.
Сам Лимонов до конца жизни полагал роман погибшим — позабыв, вероятно, что копия осталась у Синявских.
Нью–йоркская и харьковская жизнь Лимонова описаны в трех текстах каждая — но между Харьковом, городом детства, и эмиграцией были еще семь лет в Москве: с 1967 по 1974–й, когда молодой Эд (так он в основном называет себя в "Москве") шил штаны, писал стихи и вращался в кругах официальной и неофициальной богемы.
Отсутствие подробных прозаических свидетельств об этом периоде мучительно переживалась поклонниками Лимонова — оттого публикация "Москвы" была встречена ими с таким энтузиазмом. Пусть сюжетной стройностью роман не отличается, но знакомая лимоновская интонация в нем опознается мигом, и как "портретист времени" Эдичка традиционно на высоте.
Оставить комментарий