Не сразу Рига строилась: как в советской Латвии появились Дворец спорта и шведские заправки 0

Тихонов и Роднина в рижском Дворце спорта

Юрий Аганов начинал учиться на инженера–строителя в Московском инженерно–строительном институте, а закончил образования в Рижском политехническом институте (ныне Рижский технический университет) в 1970 году.

— Первым моим "взрослым" местом работы стала должность в техническом надзоре при строительстве рижского Дворца спорта. Это была первая крытая ледовая арена в Латвии — до ее введения в эксплуатацию в хоккей играли под открытым небом на стадионе "Даугава". Есть мороз — есть хоккей. Потеплело — хоккей закончился.

На строительство я попал в 1969 году, когда учился на 5–м курсе. Следил за качеством строительных работ, а после сдачи объекта в апреле 1970–го продолжил работать там в течение года инженером по эксплуатации. Заказчик арены — Спорткомитет ЛССР — настоял на том, чтоб я остался, довел объект до кондиции и полностью наладил оборудование.

Во время возведения объекта использовались технологии, которые еще не применялись в Латвии. Например, для витрин и дверей использовались алюминиевые профили, произведенные в Венгрии — в СССР тогда их еще не делали.

В то время для бесперебойной работы систем заморозки льда использовалась обычная вода. Ее охлаждали в специальных градирнях — были такие бассейны с фонтанчиками возле Дворца спорта. Сейчас, конечно, уже другие технологии и такие градирни уже не нужны.

Но на тот момент этот спортивный объект был уникальным для Латвии. После его строительства меня даже приглашали консультировать строители, которые возводили подобный ледовый стадион в столице Узбекистана Ташкенте.

— Наверное, в коридорах Дворца спорта приходилось сталкиваться с известными спортсменами и тренерами?

— Конечно. Тогда рижское "Динамо" возглавлял Виктор Васильевич Тихонов. Он был полностью погружен в хоккей, но находил время поинтересоваться вопросами, связанными с состоянием льда, сушилками, раздевалками и так далее.

Хорошо помню фигуристов Ирину Роднину и тогдашнего ее партнера Алексея Уланова. Когда они приезжали в Латвию, то жили в гостинице в Майори, а тренировались и выступали в нашем Дворце спорта. Их всегда интересовало состояние льда — "мягкий" он или нет.

Именно в Риге в 1970 году Роднина впервые выиграла чемпионат СССР. До этого в советском парном катании долгое время доминировали двукратные олимпийские чемпионы Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Кстати, через девять лет они, находясь вместе с Ленинградским балетом на льду на гастролях в Швейцарии, попросили у руководства этой страны политического убежища и отказались возвращаться в СССР.

В 1970–м в Риге судьям, заседавшим в моем кабинете во Дворце спорта, потребовалось немало времени, чтобы решиться низвергнуть с пьедестала олимпийских чемпионов и отдать первое место Родниной и Уланову.

Там произошел еще один скандальный инцидент. Не секрет, что Ирина Роднина в то время испытывала чувства к Алексею Уланову, а тот, в свою очередь, неровно дышал к латышской манекенщице, дефилировавшей на подиуме Всесоюзного Дома моделей в Москве. Ее звали Байба.

Так вот, после окончания своего блестящего выступления на рижском льду Уланов бросился собирать цветы, которыми благодарные латвийские зрители буквально завалили арену. Однако вместо того, чтобы отвезти их спортивной партнерше Ирине, он вручил их оказавшейся рядом сердечной партнерше Байбе. Плюс организаторы впопыхах перепутали бланки и впечатали Роднину и Уланова в диплом за 2–е место. Как следствие, Ирина ворвалась в мой кабинет, служивший импровизированной судейской комнатой, и устроила там форменный скандал. Еле успокоили.

Впрочем, уже скоро Роднина поменяла Уланова на Александра Зайцева, завоевала три олимпийских золота, пожила в США, стала депутатом Госдумы РФ… При этом первое громкое спортивное достижение пришло к ней в столице Латвии.

И, конечно, много было знакомых среди хоккеистов. С Мишей Василенком даже одно время жили в одном доме. С динамовцем Анатолием Кузнецовым учились в одной школе. Дружили с капитаном рижского "Динамо" Андрисом Хенделисом и его супругой, которая была капитаном легендарной баскетбольной команды ТТТ.

— А кто строил Дворец спорта — местные строители или приезжие?

— Местные — 58–е управление треста Ригастрой. Начальником строительства был такой инженер Грасис.

Сдали мы объект, как водится, к круглой дате — 100–летию со дня рождения В. И. Ленина. А летом во Дворце спорта проводился международный конгресс по генетике. И вот в первый день форума к служебному входу идет известный американский ученый–генетик, индеец по происхождению, родом из Чикаго.

На стройку Дворца спорта привлекали даже хоккеистов.

Очевидно, наши уборщицы так тщательно надраили стеклянные двери, а ученый так крепко задумался о генах, что произошло столкновение. 15–миллиметровые стекла оказались прочнее лба профессора. Так и не дойдя до научной площадки, американец был госпитализирован, вылечен рижскими врачами и отправлен домой в Чикаго.

…Затем я в 1973 году перешел в трест Ригапромстрой и принимал участие в строительстве республиканской базы геологоразведочных работ и расположенного напротив нее завода "Страуме". Мы практически одновременно заканчивали эту базу и закладывали завод.

А потом пошли следующие объекты — строительство цеха ремонта спецмашин завода "Коммунальник", реконструкция Рижского молочного комбината.

Водка из пистолета

— Похоже, в Риге вам со временем стало тесно…

— Как у многих в то время, у меня стоял вопрос с жильем. И это стало основной причиной того, что я перешел в "Юрмаластрой". Даже с понижением — с должности начальника участника простым мастером.

Там сразу давать квартиру побоялись и предложили проверочное задание — возвести две АЗС по обе стороны Юрмальского шоссе в районе Бабите и Пиньки. Заказчикам было Управление заправочными станциями города Риги в лице товарища Горянова и Госкомнефтепродукт под руководством товарища Дятчина. Их мы сдали в мае 1975 года.

Сами заправки, здания и технологии были шведскими — в нашу задачу входили подготовка площадки и монтаж оборудования. Тогда, кстати, впервые в Латвии были применены так называемые панели–сэндвичи.

На новом шоссе Рига — Юрмала можно было заправиться как в Швеции. Только дешевле.

Интересна история появления шведских АЗС в Латвии. В Токио проходила международная выставка оборудования для заправочных станций. В последний день проходил традиционный банкет, на котором представители шведской фирмы разливали всем желающим русскую водку с помощью заправочного пистолета. Их оборудование было в состоянии четко дозировать водку порциями от 25 до 200 граммов. Эта точность так поразила латвийских руководителей Дятчина и Горянова, которые там присутствовали, что они заключили с шведами договор по поставке АЗС.

Две из них разместились на только что построенном Юрмальском шоссе, а еще две позже были смонтированы в Саулкрасты. Собственно этим монтажом я и руководил.

Кстати, Алла Мороз (Viada) в то время работала начальником отдела снабжения Госкомнефтепродуктов. А ее покойный муж Виктор Шкуратов (основатель компании Viada) занимал должность главного инженера Управления автозаправочных станций.

— Отличались в то время шведские и советские строительные технологии?

— Считайте сами: мы смонтировали АЗС месяца за 3–4. И это был очень хороший показатель. Однако присутствующий на стройке швед, осуществлявший надзор или шеф–монтаж, рассказал мне, что у них в Швеции такой же объект собирается за 1,5 месяца.

Причем наши 3–4 месяца не включали подготовительных работ. А их было немало — заливка фундамента, повышение уровня грунта на 1,5 метра, своя скважина, подводка коммуникаций, в том числе под полотном шоссе Рига — Юрмала.

Наш "долгострой" удивил командировочного шведа. Еще больше его поразил туалет на стройке — из неотесанных досок, закрывающийся на согнутый гвоздик. Долго ходил кругами, пока не выдержал и не воспользовался им.

В свою очередь, нас удивили его рассказы про "ужасы" шведского капитализма. Наш коллега занимал весьма высокую должность в своей шведской фирме. Несмотря на это, по возвращению домой вечером он оставался с детьми, а жена шла до полуночи убирать офисы — без такой подработки шведская семья не смогла бы свести концы с концами. Легенды о западном рае как–то не стыковались с суровыми реалиями жизни не самого бедного поселенца этого рая.

Но и отношение к работе у этого шведа было совсем иным, чем у обычного латвийского строителя. Однажды он прилетает с ужасом в глазах (а попасть тогда из Стокгольма в Ригу можно было только транзитом через Москву). Что случилось? Оказывается, его фирма поставила нам гофрированную обшивку АЗС не того размера. И его специально отправили на четыре дня в Ригу, чтобы он подогнал стройматериалы до нужного размера. Где, говорит, ящик номер 17? Там некондиционная обшивка!

Я звоню руководству — так, мол, и так, что делать? Начальство в панике — комплектующие пришли по морю, свалены на каком–то складе, где сейчас искать этот ящик номер 17, непонятно. В итоге часть управленцев побежали искать ящик, а мне был выслан шофер с деньгами. Задача — выгуливать шведа в Юрмале, кормить, поить и пресекать всяческое желание добраться до потерявшегося ящика.

Швед все возмущался: "Юрий, я стою дорого. Почему вместо того, чтобы дать мне работу, вы водите меня по ресторанам?". Впрочем, искреннее удивление такому положению вещей не мешало ему наслаждаться латвийской кухней и местными спиртными напитками.

В итоге через пять дней ящик все же нашли и швед сделал свою работу.

Кстати, обрезал обшивку он специальным механическим японским инструментом. А уезжая, подарил мне его. Так сказать, в качестве компенсации, от имени фирмы. И вот что интересно — буквально через 40 минут на объект подъезжает водитель служебной "Волги" и просит отдать японскую чудо–машинку. Это, мол, теперь государственное имущество. Как они об этом узнали — до сих пор могу понять.

— Насколько хорошо в то время оплачивался труд советского инженера–строителя?

— Нельзя сказать, что слишком щедро — 140–160 рублей. Хотя вот квартиру дали бесплатную.

Были и другие возможности заработать. В частности, с помощью неплохо оплачиваемых рационализаторских предложений. Только за один объект строительства вышеописанных АЗС я получил за рацпредложения около 1200–1300 рублей. Весьма и весьма неплохо по тем временам.

Кстати, уже в то время очень большое внимание уделялось вопросам экологии. Была такая авторитетная Служба по охране водных ресурсов. Так вот, в госкомиссию по приему АЗС входил глава этой службы, который во время приемки заявил, что объект сдан на отлично. Было приятно.