Школы закрывают двери: среднее образование в Латвии становится привилегией 15 5077

Вместо оваций — коллективное разочарование. Вместо занавеса — строгие профтехдвери с табличкой "Добро пожаловать, если не попал в 10–й класс".

Гимназия? Простите, все занято

Казалось бы, что может быть банальнее? Учебный год заканчивается, подростки сдавали экзамены, родители нервно курили на балконе, школы готовились к приему учеников — и вдруг…

"Мест нет" — сурово ответила система. И если вам показалось, что это ошибка или недоразумение — расслабьтесь. Это был тщательно подготовленный ход. Возможно, даже не один. И, конечно, не ошибка. Словно где–то в министерских недрах долго и с удовольствием играли в шахматы с демографией, пока не съели ферзя под названием "массовое среднее образование".

В результате сотни, если не тысячи девятиклассников по всей Латвии остались без места в 10–х классах. Потому что "у вас же балл не самый высокий, правда?". Потому что "мы ориентируемся на качество, а не на количество". Потому что "профессия — это тоже достойно". Так что теперь, дорогие подростки, забудьте про старшую школу и вэлкам в ПТУ, они же профессиональные образовательные учреждения, с обновленными логотипами, новыми брошюрами и все тем же советским флером.

Кто виноват и что они теперь с этим будут делать?

Официальные лица, конечно, были искренне удивлены. Некоторые — в меру, другие — на публику. В Рижской думе качали головами, будто впервые слышат, что число заявок превышает количество мест. В Министерстве образования многозначительно молчали, потом напомнили, что вообще–то давно предупреждали: старшая школа — это не для всех. Подразумевается: умные, красивые, спортивные — проходите. Остальные — пожалуйста, в соседний кабинет, где вас научат месить бетон, укладывать плитку, стричь волосы и — как бонус — не мечтать слишком громко.

А пока общество разогревалось на летнем солнце и в интернете, родители писали петиции, учителя пытались понять, кого они все–таки учили девять лет, а абитуриенты–неудачники осваивали новое словечко — "непроходной". Оно быстро стало символом сезона, вроде пляжной надувной утки, только без легкости и без шансов на плавание.

Блиц–опрос: а было ли что–то хорошее?

Безусловно. Система профобразования наконец–то получила свое минутное звездное время. Она — как дальняя бедная родственница, которую забыли на свадьбу пригласить, но потом вспомнили и решили, что именно она спасет праздник. Вложились в рекламу, покрасили стены, придумали слоган в духе "Рабочий — звучит гордо!", записали трогательные видео с молодыми сварщиками, которые с воодушевлением говорили о будущем. И надо признать — местами даже получалось убедительно.

Однако не все поверили в этот педагогический прием. Многие подростки оказались психологически не готовы к резкому повороту с "будущего психолога" на "будущего автомеханика". А родители — тем более. Они еще не отошли от реформы школ–партнеров, а тут — опаньки — у вашего ребенка не просто нет школы, у него еще и якобы есть выбор, которого, по сути, нет.

Латышского языка много не бывает

Пока дети искали, куда приткнуться, учителя латышского языка радостно хлопали в ладоши. В 2025–м продолжилась масштабная латвинизация всего и вся. Новые стандарты, новые методички, новые требования. Казалось, сама латышская грамматика вдруг осознала свою значимость и решила: теперь выучат меня все. Даже в детском саду дети стали засыпать под слова lokatīvs и celtniecība.

Кстати, часть детей из русскоязычных семей в этом году в очередной раз стали невольными участниками политико–лингвистического эксперимента: как долго можно учиться, не понимая, что от тебя хотят? Оказалось — довольно долго. Учителя, особенно в регионах, между строк признавались: "Да мы сами половину этих терминов не знали, пока не пришло распоряжение".

Учителя уходят. Или… бегут?

2025 год стал переломным и в кадровом вопросе. Старое поколение педагогов, уставшее от реформ, э–дневников, постоянной отчетности и вечного "еще чуть–чуть потерпите", начало массово уходить в поля. В смысле — на дачи. Или в Литву, где, как поговаривают, у учителей хотя бы есть зубы (не в метафорическом, а в стоматологическом смысле: там медстраховка покрывает даже пломбы).

Молодые педагоги, которые могли бы прийти на смену, по–прежнему редки, как пунктуальные автобусы в Риге. Да и мотивации у них немного: зарплата скромная, поддержки минимум, а благодарность — виртуальная. Только лайки под фото в интернете: "Я — учитель, и этим все сказано". Но мы–то знаем: этим не все сказано. Этим все оплакано.

А что же министерство?

Министерство образования продолжает гнуть свою линию. Образование должно быть конкурентоспособным, современным, цифровым, ориентированным на рынок труда — кто бы спорил! Но на практике выходит, как в школьной столовой: рецепты отличные, а есть это все невозможно.

В министерских пресс–релизах царят бодрость и оптимизм: открываются новые программы, внедряются цифровые платформы, повышается квалификация. Только вот в реальности у школ отваливаются крыши, у детей — мотивация, а у родителей — терпение.

Профтех или профанация?

И все же главный вопрос 2025 года — это не только про нехватку мест в 10–м классе. Это про то, что мы на самом деле считаем образованием. Если мы хотим обществу внушить, что поступить в ПТУ — это не шаг назад, а просто другой маршрут, то нужно быть честными и начать с себя. С зарплат. С преподавателей. С практики. С уважения.

А пока — это не альтернатива, это эвакуация. С выданным в спешке рюкзачком и указанием: "Идите туда, мы потом что–нибудь придумаем". Но дети — это не статистика, а живые подростки с мечтами.

Нехорошо получилось

Скандал с поступлением в 10–е классы оказался таким громким, что его услышала премьер–министр ЛР Эвика Силиня. Она приказала навести порядок. Но почему–то обратилась со строгими указаниями не в Министерство образования, а в Рижскую думу.

"Я обсудил ситуацию с мэром Риги Клейнбергсом — необходимо срочно искать решения. Многие дети и родители в настоящее время не уверены, были ли они приняты в какие–либо учебные заведения. Эту ситуацию необходимо немедленно решить, сотрудничая со школами и привлекая родителей, одновременно повышая ясность в отношении возможностей дальнейшего образования после начальной школы. Каждый ребенок и родитель должны знать, где будет учиться их ребенок. Такая неопределенность недопустима", — завила Силиня.

Татьяна МАЖАН