Если латыши скорбят о депортациях, а русские о Чебурашке, сплочения не будет — глава NEPLP 12 2004

Аболиньш считает, что закрытие Латвийского радио 4, как и переход всего образования на государственный язык — одно из важнейших событий в Латвии за последние 35 лет. «В этом есть символический смысл. Мы больше не будем разделять общество на две части — латышскую и русскую.

Мы живём в одном обществе, у нас одни и те же интересы, мы поддерживаем одни и те же спортивные команды, смотрим одни и те же фильмы…

Мы никогда не собирались бороться с теми, кто говорит по-русски. Наоборот, нашей целью было объединить всех и добиться того, чтобы мы жили в едином информационном пространстве», — утверждает он.

Аболиньш привел пример того, как, на его взгляд, различались информационные акценты в латышском и русскоязычном языковых полях: «В самый трагичный для Латвии день — день депортаций — на русском портале появилась новость о том, что в кукольном театре больше не будет “Чебурашки”. Я считаю, что такого быть не должно.

Русские в Латвии должны знать, чем является для латышей эта дата.

Именно так мы сможем обеспечить сплочённость общества. А если латыши будут скорбеть о депортированных предках, а русские будут скорбеть о том, что больше не будет Чебурашки, то это не сплочённое общество».

Аболиньш считает, что необходимо не только закрыть общественное радио на русском языке, но и полностью избавиться от контента на русском языке в общественных СМИ. При этом частные СМИ могут по-прежнему выходить на русском.

«Государство не может запретить частным компаниям создавать газеты или телевизионные каналы на русском языке за свои деньги. С радиостанциями ситуация немного иная, потому что частоты — это очень важная собственность государства, и они не продаются этим предпринимателям, они передаются им в конкурсном порядке», — отмечает он.

Что делать с такими радиостанциями, пока неясно, обсуждаются разные варианты.

«Наше предложение будет таким: получить новую лицензию на русском языке будет невозможно. Радиостанция сможет дальше продлить лицензию, вещая только на латышском языке.

На русском — нет. Но это должно произойти постепенно, в течение 8 лет, чтобы люди смогли подготовиться», — поделился он своим видением.

Что касается исполнения по радио песен на русском языке, то тут никаких препятствий Аболиньш не видит: «Никто не пытается бороться с песнями на русском языке. Это было бы абсурдом. Другое дело — музыка находящихся под санкциями музыкантов, таких, как Чичерина и Лепс. Это было бы нарушением санций Евросоюза».

Аболиньш считает, что доля тех русскоязычных жителей Латвии, которые потребляют контент не только на русском, но и на латышском языке, довольно значительна. Однако есть группа людей, от которых «никакими способами не добьёшься, чтоб они перешли на латышский язык или латвийское информационное пространство. Нельзя сделать то, что невозможно».

Аболиньш рассказал о том, что за последние годы в Латвии был заблокирован 481 российский сайт, чье содержание представляло собой угрозу для безопасности Латвии. Например, на таких сайтах велась вербовка в российскую армию.

Глава NEPLP признал, что в Латвии есть люди, которые потребляют подобный контент, несмотря на все запреты: «По данным исследования Министерства культуры, лишь 14 процентов употребляют нелегальный контент. Но даже если эти цифры, например, в два раза выше, то все равно это не много. У нас люди законопослушные. Хотя, конечно, всегда есть те, кто пытаются обойти запреты. Точно так же, как есть люди, садящиеся пьяными за руль».